Борис Деревенский - Убить Марата. Дело Марии Шарлотты Корде

Марии Корде Париж как таковой был не нужен и никакого пиетета она перед ним не испытывала. И хотя некоторые бойкие её подруги давно уже советовали ей явить себя в столице, она не внимала их призыву до тех самых пор, пока у неё не появилась идея, осуществить которую можно было только в Париже. Для нашей героини Париж был всего лишь населённым пунктом и даже чересчур населённым, слишком многолюдным лагерем, в котором ей требовалось отыскать лишь одного человека. Гораздо понятнее звучало для неё другое высказывание Себастьяна Мерсье: «Париж представляет собою пучину, в которой исчезает человеческий род…»

Если бы Париж был величиною с Кан или хотя бы с Орлеан, ей было бы легче. Впрочем, о лёгкости или трудности своего предприятия она не задумывалась. Если так нужно для её дела, она поехала бы и в Вену, и в Константинополь. Если бы резиденцию Конвента перевели из Парижа в Блуа, как советовал Ролан в сентябре 92-го года, или в Бурж, как предлагал Гюаде в мае 93-го, Корде направилась бы в Блуа или Бурж, не ощущая большой разницы, тем более что расстояние было примерно одинаковым. И то, что она, тем не менее, оказалась в Париже, в необъятном и, несмотря ни на что, блестящем городе, было, в сущности, случайностью, результатом сложившихся обстоятельств.

В нескольких трудах о Париже пытаются предостеречь иностранцев от целой серии неожиданностей и неприятностей, которые, кажется, должны были заставить опасаться пребывания в столице. Эти неприятности чрезвычайно преувеличены и часто воображаемы. В Париже надлежит соблюдать полезную предосторожность, так же как во всех городах с большим населением; и после соблюдения всех требований полиции здесь находят весьма любезное гостеприимство.

Как и все провинциалы Мария Корде вставала очень рано. В шесть часов утра она была уже на ногах, совершила первый туалет и отправилась вниз записываться в очередь в ванную комнату. На её дверях не было никакого листка, а сама она оказалась закрытой. Мария вернулась к себе и вторично спустилась в семь часов. На нижнем этаже всё оставалось без перемен. Только в половине восьмого в прихожей появился только что вставший ото сна и громко зевающий портье. С трудом сообразив, чего хочет неугомонная постоялица, Брюно зашёл за конторку, снял с гвоздя ключ от ванной комнаты и вручил его Марии, говоря: «Когда помоетесь, не закрывайте дверь, но ключ верните на место». – «А как же очередь?» – осведомилась она. «Очереди ещё нет. Вы первая», – последовал ответ.

Прежде чем мы последуем за нашей героиней в ванную комнату, воздадим должное гостинице «Провиданс» за то, что она вообще имела таковую. Далеко не все гостиницы и постоялые дворы могли похвастаться наличием подобных удобств. Не только в глухой провинции, но и в блистательной «столице мира» большинство жилых домов всё ещё было лишено ванных комнат или просто душевых. Только очень состоятельные хозяева позволяли себе такую роскошь. Все остальные ходили в общественные бани. Люди с достатком посещали ароматические ванны Альбера на набережной Орсё или Китайские бани на Итальянском бульваре. Масса горожан, как встарь, продолжала пользоваться купальнями, расположенными по берегам Сены, то есть попросту окуналась в реку в специально огороженных местах; мужчины – отдельно, женщины – отдельно. В Париже насчитывалось до тридцати таких заведений, среди которых наиболее популярными были бани Пулена на набережной Музея, бани Дюгамеля на набережной Конти и бани Даниеля у Дома Республики (бывшего дворца Бурбонов). Тот, кто не желал выкладывать денежки за «правильную помывку», мылся где придётся. В своё время генеральный прокурор столичного парламента Жоли де-Флери был скандализирован видом «большого количества простолюдинов, которые купаются голыми в Сене на виду у всех, и даже главным образом на глазах у другого пола…»

Ванная комната, куда вошла наша героиня, представляла собой узкое продолговатое помещение с маленьким оконцем, выходящим во внутренний двор гостиницы. Пол был выложен плиткой из обожжённой глины, имел небольшой уклон в противоположную от входа сторону и отверстие, куда стекала вода. Слева от двери стояла чугунная печь, которую топили дровами и углём. Раскаляясь, она разогревала установленный над нею бак с водой, из которого на высоте человеческого роста отходила труба, заканчивающаяся краном с ручкой. Никакой ванны не было; моющиеся стояли как в душевой или сидели на деревянной лавке. Рядом стояло корыто, где остужали слишком горячую воду, а на стене на крючках висело несколько черпаков с длинными ручками.

Печку, разумеется, ещё не топили; Корде потрогала рукою бак с водой и нашла его вполне холодным. Ей пришлось самой очищать печь от остывшей золы, разжигать огонь и подкладывать уголь. В комнате было сыро, на полу валялись кусочки мыла и ворсинки от мочалок. Мария едва не поскользнулась и не шлёпнулась на пол. Пос ле этого она сняла чепец и капот, повесила их на гвоздь, освободилась от своих скользящих тапочек и осталась на босую ногу.

Печь разогревалась медленно и ужасно дымила. Наконец из крана потекла тёплая вода. Наша героиня окончательно разделась, взяла в руки мыло и села на лавку. В этот момент жестяная труба чихнула, заурчала, и вода перестала течь. Вначале купальщице показалось, что бак опустел, но встав на табурет и открыв крышку, она увидела, что там ещё достаточно воды. Почему же она не течёт? Конечно, следовало бы обратиться к служащим гостиницы, но Мария не могла выйти из ванной комнаты, потому что уже успела ополоснуться и даже слегка намылилась. Ситуация ещё более неудобная и нелепая, нежели вчерашнее происшествие в комнате гарсона. Следовало найти какой-то выход из этой конфузии.

Сначала постоялица попыталась черпать воду через верхнюю крышку бака, но узость отверстия и длинные ручки черпаков не позволяли этого сделать. Тогда она взяла топор, которым кололи дрова, и двумя решительными ударами отсекла трубу от бака у её основания. Оказалось, в бак кто-то уронил тряпку, и она забила собою отверстие. Как только тряпка была вынута, вода хлынула из бака широкой струёй. Мария успела подставить корыто, которое мгновенно наполнилось, а вся оставшаяся вода вылилась на пол. Такое радикальное решение проблемы позволило нашей героине завершить свои процедуры. Правда, следующий купальщик оказывался перед двойной трудностью: в баке не оставалось больше воды (но это ещё полбеды; воду можно было принести и налить) и у него не имелось крана. Но почему Мария должна заботиться о других больше, чем они о ней, и почему в помещении, называемом ванной, и пользование которым входит в стоимость проживания в гостинице, она должна терпеть такие неудобства и такое унижение, оказываясь в течение нескольких минут совершенно голой и беспомощной?