Георгий Андреевский - Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1930–1940-е годы

После «годов трудов и дней недоеданий» Москве особенно нравилось устраивать всякие парады и праздники. Физкультурные парады на стадионе «Динамо» были яркими и интересными. Спортсмены советских республик одевались в разноцветные костюмы. Сотни их на поле стадиона, делая упражнения, складывали из своих тел лозунги и составляли картинки. Не обходилось и без сюрпризов. Как-то девушки, кажется, чешки, стали играть на поле в футбол (тогда ни о каком женском футболе и речи не было), публика увлеклась этим зрелищем и даже перестала следить за соревнованиями, которые проходили в это время за футбольными воротами и на гаревой дорожке. Кстати, о гаревой дорожке. На одном таком физкультурном празднике, когда настало время возвращения на стадион бегунов на марафонскую дистанцию, на дорожку выбежал какой-то мальчишка в желтой майке и побежал, изображая из себя марафонца. Оркестр приготовился играть тушь, публика стала аплодировать, но в это время на дорожку выскочил какой-то толстый мужик, схватил «чемпиона» и куда-то его уволок.

А какие воздушные парады проходили в Тушине! В 1946 году москвичи увидели здесь впервые вертолет, геликоптер, как тогда говорили, а также самолет «Утка», у которого крылья были в конце фюзеляжа и казалось, что он летает хвостом вперед. На празднике в честь Военно-морского флота в том же году, который проходил в Химках, левее автомобильного моста, присутствовали участник обороны Порт-Артура А. С. Максимов и матрос с крейсера «Варяг» А. О. Войцеховский. На глазах собравшихся тысяча двести краснофлотцев, как тогда называли моряков, переплыли канал с разноцветными воздушными шариками, так что получались волны разного цвета, и на другом берегу отпустили шарики в небо (тогда воздушные шарики летали). Потом был морской бой с подводной лодкой, минной атакой и дымовой завесой. Ну а под конец на берег был высажен десант, летели мины, ракеты, началась стрельба, потом потасовка, и все закончилось, ко всеобщему удовольствию, победой «наших».

Уверенность в нашей непобедимости после войны стала для нас естественной. Победы в спорте стали продолжением побед на войне. Особенно люди соскучились по футболу. Те, кто не попадал на стадион, стояли у репродукторов на улице, собирались около автомашин, в которых были радиоприемники, слушая завораживающий голос спортивного комментатора Вадима Синявского. Ну а те, кто всеми правдами и неправдами все же проникал на стадион, считали себя счастливейшими на свете людьми. Рабочие и военные, служащие и артисты, инженеры и студенты, научные работники и балерины составляли пеструю толпу поклонников этого вида спорта. Наиболее солидная публика сидела на северной трибуне. Здесь солнце не слепило зрителям глаза. Здесь среди болельщиков «Спартака» можно было заметить артиста МХАТа Михаила Михайловича Яншина, а среди болельщиков ЦДКА (Центрального дома Красной армии) артиста Театра сатиры Георгия Павловича Менглета.

Среди болельщиков было немало тех, кто помнил футбол 1920-1930-х годов, наши первые команды: «Пролетарскую кузницу», «Быково», «Кор», «Красный луч», «Рускабель», «Пищевик», помнили футбольные поля «Сахарников» на Землянке (Земляной, ныне Люсиновской улице), «Динамо» в Орлово-Давыдовском переулке у Первой Мещанской, о стадионе «Профинтерн» на Мытной, о стадионах «Гознак», «МГСПС» и других, помнили, что в двадцатые тайм называли «хавтаймом». Кое-кто считал это правильным, так как каждый тайм это только «хав», то есть половина отпущенного на игру времени.

Теперь главным стадионом города стал стадион «Динамо», а главными командами – «Динамо», «Спартак», «ЦДК», «Торпедо», «Крылья Советов», «Локомотив» и «Зенит».

На стадион «Динамо» люди добирались на метро, троллейбусе, автобусе, трамвае, в автомашине и пешком. Ходили, как в театр, на любимую команду, на любимого игрока: динамовца Константина Бескова, на цедэковца Всеволода Боброва, спартаковца Симоняна. У «Спартака» было особенно много болельщиков. Эта команда считалась рабочей, она представляла промкооперацию. Болели за свою любимую команду до самозабвения, до слез, до инфарктов. Победа же любимой команды придавала людям силы. Когда, например, побеждала команда «Торпедо», то на автозаводе имени Сталина повышалась производительность труда. Пристрастие к любимой команде не мешало, однако, болельщикам по достоинству оценивать хорошую игру футболистов других команд и аплодировать им за их удачные комбинации и удары. И сколько ни возмущались, ни волновались, ни переживали зрители на трибунах, но до драк между ними никогда не доходило.

Для того чтобы поговорить о футболе, болельщики собирались около стадиона «Динамо», где постоянно висела большая таблица розыгрыша первенства страны по футболу. Люди спорили, размахивали руками, даже ругались. Здесь были тонкие знатоки футбола, знавшие не только игру, но и личную жизнь игроков любимой команды. Футболистов здесь называли не только по именам, но и по прозвищам: Трофимова называли «Чепчиком» (эта кличка закрепилась за ним еще в его дофутбольной жизни), Нетто – «Гусем» (что-то было в его внешности, напоминающее эту птицу), Гринина – «Фрицем» (тот лицом походил на немца), ну а Боброва называли «Бобром», обычное у нас явление – производить прозвища от фамилии.

Футбол того времени был доступен «широким массам». Билет на стадион стоил не намного больше билета в кино. Правда, спекулянты-перекупщики этим пользовались, но они тогда погоды на трибунах не делали. И вообще дух стяжательства тогда в спорт еще не проник. Главной мечтой каждого советского футболиста была красная футболка сборной команды Союза с белыми буквами «СССР» на груди. Футбол сороковых годов оставался в основном любительским, и главным в работе футболиста был талант. Простоты и скромности тоже, говорят, было больше. Игроки меньше симулировали и старались не преувеличивать степень нанесенного им в ходе игры телесного повреждения. Встречались среди футболистов просто герои. Начиная с 1946 года знаменитый Всеволод Бобров играл с больными ногами (у него были повреждены мениски). Замечательный спортивный врач-травматолог Зоя Сергеевна Миронова называла Боброва «безногим футболистом». Преодолевая боль, часто на уколах, великий футболист приносил победу своей команде и славу русскому футболу. Поклонников таланта Хомича, Бескова, Боброва, Семичастного, Карцева и многих других насчитывались в стране миллионы. Да и каждая команда была талантлива по-своему, имела свой почерк, стиль. Существовало, например, выражение: «Спартаковская погода». Это значит дождливая. В такую погоду «Спартак» особенно хорошо играл. Играть на снегу тогда футболистам в общем-то не приходилось. К этому не было готово и футбольное поле. Футбольный сезон в Москве открывался 2 мая. На стадионе «Динамо» и вокруг него в этот день происходило вавилонское столпотворение. Вызывались усиленные отряды конной милиции. Дефиле эскадронов в белых мундирах по Ленинградскому шоссе стало привычным зрелищем в те годы.