Евгений Салиас де Турнемир - Петербургское действо. Том 1

Десять лет Фленсбург считался лишь преданным рабом великой княгини и великого князя и ни разу не изменил себе, ни разу не проговорился ей, что его сердце было порабощено еще принцессой Софией.

Но, наконец, однажды, в пору разных несогласий, ссор и семейных недоразумений при «малом дворе» в Ораниенбауме, голштинский капитан оказался вдруг одним из деятельных интриганов между мужем и женой… Екатерина Алексеевна открыла это случайно и пригрозилась довести до сведения самой государыни. Интриган тотчас сознался сам во всем, объяснил все безумным давнишним чувством и ревностью и, почти рыдая, упал к ногам великой княгини.

Но чувство бедного шлезвигского дворянина, прежнего пажа, понемногу вышедшего кое-как в люди, показалось великой княгине только крайне оскорбительным. Она захотела немедленно избавиться от присутствия при дворе этого безумца и доложила обо всем императрице, прося перевести Фленсбурга куда-либо, дав назначение по службе… Но императница приняла все горячо к сердцу, и Фленсбург был арестован, разжалован и сослан в Углич.

Великий князь назвал все клеветой и искренне пожалел забавного потешника своего голштинского войска.

Прошло еще много лет. Скончалась императрица, и через две недели по восшествии на престол Петр Федорович, хорошо помнивший всех своих, вернул Фленсбурга из ссылки, возвратил ему чины, подарил триста душ и назначил адъютантом-переводчиком к приехавшему дяде.

И вот при дворе нового императора снова появился капитан голштинского войска, правая рука и любимец дяди государя… и злейший, непримиримейший враг государыни. Долголетнюю страсть заменила в ссылке долголетняя ненависть.

Когда Шепелев, уже часов в шесть утра, вернулся в дом принца с слесарем, вооруженным инструментами, то Державин был уже сменен и на часах стояли незнакомые ему рядовые Семеновского полка. Он велел первому попавшемуся человеку доложить о слесаре, а сам собрался домой.

Лакей вернулся и, пропустив мастерового, вскоре выскочил снова из дворца принца и догнал на площади вышедшего уже Шепелева.

– Эй, батюшка! Вас!!! Вас надо! – кричал он, догоняя. – Вы тут ночью караулили-то?

– Я. А что?..

– Пожалуйте. Вас спрашивают. Сам, значит, его высочество требует в покои.

Шепелев в изумлении глядел на лакея:

– Верно ли? Не путаешь ли ты?..

– Как можно! Сказано мне вас позвать. Да уж и по-ихнему я разуметь стал малость. Говорили по-своему про ночного часового, то есть про вас, и послали меня вас шикнуть.

Шепелев пошел за человеком. Сняв верхнее платье, он вошел в коридор, затем прошел большую залу, выходившую окнами на Неву, и, наконец, столовую, в противоположном конце которой виднелась дверь под тяжелыми драпри. Около нее стоял уже слесарь, приведенный им.

Дверь эта при звуке его шагов отворилась, и на пороге показалась та же фигура того же камердинера Михеля, виденного им в передней.

Едва Шепелев робко переступил порог и вошел в горницу, Михель указал ему почтительно по направлению к горевшему камину и выговорил по-русски, сильно присвистывая:

– Фот эфо высошество шелает с вас кофорить.

Шепелев, слегка смущаясь, быстро оглядел небольшой кабинет, заставленный всякой мебелью, столами и шкафами с книгами, с посудой и с оружием. У горевшего камина сидела в кресле и грела ноги в туфлях маленькая фигура в шелковом темном шлафроке и в черной бархатной ермолке; в углу, у окна, согнувшись и опершись локтями на колени и положив щеки на руки, сидел неподвижно несчастный ротмейстер, все в той же миске.

У дверей за спиной Шепелева, переминаясь с ноги на ногу, остановился впущенный слесарь.

Шепелев был сильно озадачен и смущен, не зная, что будет, и вытянулся, ожидая, что скажет принц.

Принц оглядел его и быстро вымолвил по-немецки:

– Вы из дворян, как сказал мне Фленсбург, и говорите хорошо по-немецки?

Шепелев смутился еще более и, заикаясь, вымолвил с отвратительным немецким выговором:

– Их? Зер вених, ире кайзерлихе… [7] Я? Очень немного, ваше царское… ( нем. )

И молодой человек вдруг смолк, не зная, как по-немецки «высочество». «„Маэстет” нельзя сказать», – подумал он про себя.

– Вы, однако, разговаривали с моим адъютантом и с господином ротмейстером, когда он приехал, – заметил принц, опуская на решетку камина поднятую к огню правую ногу и приводя левую в то же положение, подошвой к теплу.

– Это не тот, – глухо отозвался ротмейстер, обращаясь к принцу.

Шепелев понял слова голштинца и хотел сказать тоже: «Это был не я», но пролепетал едва слышно:

– Дас вар нихт михт!

Последнее слово явилось уже от большого смущения.

– Iesus! [8] Иисус ( нем. ). – тихо выговорил себе под нос принц; и он повторил, глядя в огонь и будто соображая: – «Нихт михт!!»

Затем он повернул голову к ротмейстеру и сказал еще громче:

– Ну, mein lieber [9] Мой дорогой ( нем. ). Котцау, лучше подождать возвращения Фленсбурга; с переводчиком, говорящим «нихт михт», мы ничего не сделаем.

Ротмейстер промычал что-то в ответ не двигаясь и только вздохнул.

Шепелев между тем избавился от первого смущения и, услыхав слова принца, понял, что его позвали для какого-то поручения. Он заговорил смелее, но стараясь выговаривать как можно почтительнее:

– Вас вольт ире кайзерлихе… – И, пробурчав что-то, он снова запнулся на конце этой фразы и снова подумал: «Экая обида! И как это высочество-то по-ихнему?!»

– Hoheit! – сзади шепнул ему догадавшийся Михель.

– Что-с? – отозвался Шепелев.

– Hoheit… – повторил Михель вразумительно.

– Heute? – повторил молодой человек. – Да-с. Конечно. Я с удовольствием… Сегодня же… Только что сделать-то?

Немец скорчил жалкую гримасу, как если б ему на ногу наступили, и отошел от юноши со вздохом, а принц стал объяснять по-немецки медленно и мерно, что ему нужен переводчик при работе «вот этого болвана» – показал он на одутловатую и пучеглазую рожу слесаря, глядевшего на принца, на все и на всех как бы с перепугу. Он стоял у дверей как деревянный, и только глаза его двигались дико с губ одного говорившего на губы другого.

– Мошет ви все такое с немески на руски… – снова нетерпеливо вмешался Михель, обращаясь к Шепелеву, но тоже запнулся тотчас и прибавил как бы себе самому: – Ubersetzen [10] Переводить ( нем. ). .

– Их? Зер вених! [11] Я? Очень немного! ( нем. ) – отвечал Шепелев, поймав, по счастию, знакомое немецкое слово. – Да что, собственно, желательно его высочеству? – прибавил он Михелю по-русски.

– Фот это… Так!.. – показал Михель на Котцау и затем стал двигать рукой по воздуху…

– Распилить кастрюлечку? – спросил Шепелев, стараясь выражаться как можно почтительнее.