Константин Петришин - Битва за ясли господни

Николай I ничего не ответил. Он подошел к окну. Некоторое время молча стоял, наблюдая, как во внутреннем дворе замка идет смена караула, и только потом произнес:

– И все же, дорогой князь Иван Федорович, мы стоим пред фактом такого Союза. Когда Фридрих-Вильгельм прибывает в Варшаву?

– Если не сегодня вечером, то завтра утром, – ответил фельдмаршал. – Распоряжения какие-нибудь будут?

– Нет, Иван Федорович, – ответил Николай I. И добавил: – Если приедет утром – это даже лучше. Ибо утро вечера мудренее.

…Худшие опасения канцлера Нессельроде сбылись. Фридрих-Вильгельм по прибытию в Варшаву заявил Николаю I, что Пруссия намерена держать нейтралитет в споре между Россией и Турцией. Что касается содержания венской конвенции в ней правительство Пруссии не находит ничего, что бы могло нанести ущерб интересам России.

В Варшаве Фридрих-Вильгельм не стал задерживаться. На следующий день он уехал в Берлин.

Часом позже Николай I покинул Бельведерский замок.

…Всю дорогу до Петербурга канцлера Нессельроде не покидала мысль: когда была совершена роковая ошибка, которая привела Россию к изоляции со стороны многих европейских держав?

Нессельроде в душе был против «Европейского романтического Союза», созданного по воле императора Александра. В нем все казалось несерьезным и надуманным. С восшествием на престол Николая I начал складываться новый Союз.

В 1833 году был заключен договор с Австрией и Пруссией о взаимной помощи и поддержке. Этот договор предусматривал взаимную помощь на случай внутренних беспорядков, однако вызвал почему-то у многих европейских держав опасение. А появление в дальнейшем русских войск в Европе – чувство страха.

«…Господи, – взмолился про себя Нессельроде, отчаявшись найти оправдание тому, что произошло и, которому он был не просто свидетелем, но и активным соучастником, – подскажи, где найти спасение душе в страхе и подозрениях? Неужели выход только в войне? Но не может даже священная война быть успокоением и оправданием грехов, творимых нами на земле. Ибо сама война – величайший грех, который нельзя искупить ни чем…»

Сентябрь 1853 года был на исходе. Необыкновенно солнечная и красочная осень пришла в Валахию одновременно от Орсы до Галаца и уже подбиралась к Трансильванскому хребту, величественно возвышающемуся над всей окрестностью.

Весь месяц князь Горчаков почти не выезжал из Бухареста. Своей главной задачей он считал благоустройство войск до наступления холодов. В городе не хватало казарм, и он приказал строить землянки из материалов, купленных у местных жителей в селениях, окружающих Бухарест.

По сведениям, постоянно поступающим из разных источников в главный штаб, князь Горчаков знал, что турецкие войска по-прежнему основными силами стоят в Шумле, Андрианополе и по течению Дуная от Видино до Измаила. Из общего числа войск Омер-Паши только половина была регулярных. Остальные войска состояли из необученных ополченцев, наскоро собранных в подвластных Турции территориях. По одной дивизии прибыло из Египта и Туниса. Что касалось множества волонтеров – баши-бузуков, то они, по мнению лазутчиков, только разлагали войска своей недисциплинированностью. Слабостью Омер-паши было и то, что в его войсках состояло на службе много иностранных офицеров, которые не пользовались уважением среди солдат. Их презрительно называли гяурами, то есть неверными.

…29 числа князь Горчаков пригласил к себе исполняющего должность начальника главного штаба подполковника Эриропа, командующего 4-м корпусом генерала Данненберга и командира авангарда генерал-адъютанта Анрепа.

– Господа, – обратился князь Горчаков к ним, – я только что получил еще одно письмо от командующего турецкими войсками Омер-паши. Он снова требует в течение двух недель вывести наши войска из Дунайских княжеств…

Князь Горчаков умолк и выжидающе посмотрел сначала на генерала Данненберга, затем на Анрепа и Эриропа.

– Михаил Дмитриевич, было бы странным, если он бы он не добивался этого, – заметил генерал Данненберг.

– В противном случае, – продолжил князь Горчаков, – он начнет боевые действия.

– Значит, все станет на свои места, – снова заговорил генерал Данненберг.

Князь Горчаков усмехнулся.

– За исключением одного обстоятельства, – отреагировал он на слова командующего 4-м корпусом. – Мы до сих пор не объявили туркам войны.

– Михаил Дмитриевич, но это не столь важно, – вступил в разговор генерал-адъютант Анреп. – Мы же не будем сидеть, сложа руки?

Князь Горчаков снова усмехнулся. Но на этот раз его усмешка получилась какой-то вымученной.

– Вы правы, – согласился он и добавил: – Добрыми делами сам Бог правит. А посему нам необходимо срочно выработать план ответных действий на тот случай, если придется вступить в дело, – и обратился к генералу Анрепу: – Насколько я осведомлен, вы уже провели рекогносцировку на местах возможных переправ противника через Дунай. Можете не вставать, – разрешил князь Горчаков, заметив, что генерал Анреп собирается подняться с места.

– Благодарю вас, Михаил Дмитриевич, – ответил Анреп, но все же встал. – Так привычнее, – пояснил он. И продолжил: – По выезду на места мною установлено, что возможных переправ у турок в осенний период, когда можно использовать лодки, плоты и паромы, несколько. Но наиболее удобной является переправа у Видино. Здесь и крепость у них содержится в порядке при достаточном количестве артиллерии, и имеются переправочные средства. К тому же лесистый остров, лежащий между Видино и Калафатом может в значительной мере облегчить переправу на левый берег. Далее от Калафата до устья реки Жио, впадающей в Дунай, по всему левому берегу находится обширная равнина, позволяющая после переправы развернуть войска в боевые порядки…

Генерал Анреп сделал паузу и ею воспользовался князь Горчаков.

– Вы назвали наиболее удобную переправу, – сказал он, – но это не означает, что противник не воспользуется и менее удобными.

– Абсолютно верно, Михаил Дмитриевич, – согласился с князем Горчаковым генерал Анреп.– Такие переправы возможны в районе селений Систов, Туртукай, Гирсово, Исакчи, Тульчи, а также там, где у них стоят крепости Рахово, Никополь и Рущук.

Князь Горчаков сокрушенно качнул головой.

– Да-а-а… – протянул он. – Обрадовали вы нас. Это уже не менее полутора десятка переправ…

– Михаил Дмитриевич, и это возможно, не все, – заметил генерал Данненберг. – При достаточном количестве переправочных средств через Дунай можно переправиться во многих местах.

Заключение генерала Данненберга окончательно расстроило князя Горчакова. К тому же правый берег Дуная значительно возвышался над левым и служил хорошим плацдармом для скопления турецких войск и обстрела левой низменной стороны.