Константин Петришин - Битва за ясли господни

– Я не думаю, чтобы такая погода была по душе туркам, – сказал князь Горчаков за обеденным столом подполковнику Эрнропу. – Однако на всякий случай, отдайте распоряжение подтянуть часть войск к Браилову и Галацу и отправьте в Измаил депешу контр-адмиралу Мессеру, чтобы он, не мешкая, снарядил к Галацу два парохода и несколько канонерских лодок. И обязательно, Александр Григорьевич, поставьте об этом в известность генерала Лидерса. Чтобы не было лишних разговоров, – добавил он.

9 октября от генерала Лидерса пришел ответ, в котором сообщалось, что к Галацу вышли два парохода «Прут» и «Ординарец» с 8 канонерскими лодками под командованием капитана 2-го ранга Варпаховского. Генерал Лидерс доводил также до сведения князя Горчакова желание моряков пройти по Дунаю не ночью, как было предписано в целях безопасности, а днем, чтобы никто не мог сказать дурного слова в адрес Дунайской флотилии.

…Первой преградой на пути следования русской флотилии была турецкая крепость Исакчи.

11 октября в половине девятого утра флотилия показалась на виду у турок. По всей видимости, они не знали о выходе из Измаила русской флотилии, и ее появление перед крепостью стало для них полной неожиданностью. Турецкие орудия открыли огонь по реке.

Пароходы «Прут» и «Ординарец» с первых залпов из 36-и фунтовых пушек заставили турок прийти в смятение.

Канонерские лодки, став у бортов пароходов и, прикрывая собой их машинные отделения, из своих 24-х фунтовых орудий повели обстрел города и военного лагеря, расположенного на склоне к Дунаю.

В городе сразу в нескольких местах начались пожары. Одновременно генерал Лидерс, прибывший еще утром к селению Сатунов, где стоял Житомирский егерской полк, приказал для отвлечения внимания турок выдвинуть скрытно в камышовые заросли, которыми был покрыт весь левый берег, четыре пеших орудия, и под прикрытием двух взводов штуцерных стрелков ударить по крепости.

Бой длился немногим более часа. В начале одиннадцатого орудия в крепости смолкли, город горел, и турки спешно стали покидать свои укрепления в нижней части города.

Флотилия не спеша прошла Исакчи и стала подниматься вверх по Дунаю.

В этом первом бою было убито 14 моряков и среди них капитан 2-го ранга Варпаховский.

Об этом князь Горчаков узнал по прибытию флотилии в Галац и испытал двоякое чувство: гордость за первый успех, что было немаловажно для войск и одновременно тревогу. Он не мог себе предположить, как отнесется к случившемуся государь…

К этой тревоге прибавилось и еще одна: начальник штаба подполковник Эрнроп доложил, что прошедшей ночью на своей квартире был убит австрийский наблюдатель при штабе майор Том.

– …Странно, кто это мог сделать? – задумчиво произнес князь Горчаков, вдруг вспомнил свой разговор с консулом о майоре Томе.

«Нет, нет… Они этого не могли сделать… А впрочем… Чем чёрт не шутит…», – решил про себя Горчаков.

– В Петербург докладывать будем? – задал вопрос подполковник Эрироп.

Князь Горчаков побарабанил пальцами по столу.

– В Петербург не будем, а фельдмаршалу князю Паскевичу придется доложить, – решил он. – А каким образом он был убит? – поинтересовался Горчаков.

– Задушен веревкой, – пояснил подполковник Эрироп. – Следов борьбы не обнаружено. Надо полагать, он был знаком с тем, кто это сделал. Веревка была накинута сзади…

– Вы знаете, чем он занимался? – снова спросил Горчаков.

Подполковник Эрироп слегка пожал плечами.

– Он никогда не докладывал…

– Вот и я не знаю… Однако бог шельму метит, – добавил, перехватив на себе недоуменный взгляд подполковника Эриропа. И сменил тему разговора. – А генерал-то Лидерс молодец! Проследите, чтобы всех моряков поставили на довольствие и представьте к наградам особо отличившихся, – распорядился он. – Я полагаю, капитана 2-го ранга Варпаховского надо тоже представить к высочайшей награде. Но об этом я сам буду ходатайствовать перед государем. И похоронить его надо со всеми почестями… Как и всех остальных.

Приказав подполковнику Эриропу усилить охрану частных квартир, где проживали офицеры и генералы штаба, князь Горчаков в это же день выехал в Галац.

3

С приходом октября погода все чаще становилась унылой и зябкой. Низкие пепельного цвета облака и холодные сырые туманы сутками нависали над долиной Нижнего Дуная.

Проливные дожди лили чуть ли не каждый день.

Несмотря на такую погоду, турки ночами переправлялись небольшими отрядами на левобережье Дуная и из засад нападали на аванпосты, состоявшие в основном из Донских казаков и каждый раз получая отпор, в спешке ретировались на правый берег.

…19 октября князь Горчаков получил срочную депешу из Варшавы от фельдмаршала Паскевича, который ставил его в известность, что 14 октября правительство России, наконец, объявило войну Турции.

– Слава богу! – выдохнул с облегчением князь Горчаков и перекрестился. Он тут же приказал дежурному офицеру вызвать начальника штаба подполковника Эриропа и довел до него содержание депеши.

– У меня тоже, Михаил Дмитриевич, новость, – в ответ сказал подполковник Эрироп. – Однако не из приятных. Я только что получил донесение от генерала Фишбаха. Он сообщает, что этой ночью многочисленный отряд турок, занимавших до этого остров Видино, переправился на нашу сторону и захватил Калафат…

– О, господи! – воскликнул князь Горчаков. – Что же все это в один день навалилось на нас!.. – Но, устыдившись своих невольных эмоций, тут же взял себя в руки и решительно продолжил. – Александр Григорьевич, прикажите немедленно генералу Фишбаху перекрыть дорогу на Крайово. Иначе беды не миновать. И очистить Калафат от турок.

…20 октября в полдень такое же тревожное донесение пришло и от генерала Соймонова, который занимал своим отрядом селение Журжу. Его разъезды доложили, что вниз по Дунаю от Рущука идет турецкая флотилия с войсками.

Князь Горчаков собственноручно написал Соймонову: «Война объявлена. Приказываю действовать в соответствии с поставленной задачей».

Получив такое указание, генерал Соймонов распорядился скрытно установить в прибрежных зарослях кустарника две пешие артиллерийские батареи и стал ждать подхода неприятеля.

…Турецкая флотилия перед Журжи появилась утром следующего дня. Она состояла из пяти канонерских лодок и парохода, который вел на буксире галиот с пехотой.

Батареи тут же открыли огонь.

Одно из ядер ударило в борт парохода, затем второе. Пароход прибавил ход. Еще немного и он бы вместе с галиотом скрылся за длинным лесистым островом, но в это время от попадания очередного ядра на пароходе раздался взрыв и клубы густого пара и дыма окутали всю палубу.