Вадим Огородников - Киев – Бердичев. Сахалин – Хабаровск. Рассказы старого офицера. Бытие. Книга 3

В приватных разговорах прозвучало, что тащить надо вещи, которые можно уместить в чемодан, и не требуют регистрации. Народ разошелся по домам, а многие в ближайший кабак, в унынии, но с полным пониманием того, что в пылу боевых действий можно и зарваться, что впоследствии способно принести большие проблемы. А чемоданные мародеры втихомолку радовались. В это время специальная комиссия потрошила маслоналивную цистерну. Масло МТ-16п было слито, и из цистерны, специально облаченные солдаты в противохимических костюмах, извлекли большое количество ружей, пистолетов, сабель и др. мелочи, представляющей собой охотничий инвентарь, музейное оружие. Все было переписано, запротоколировано и сдано на склад, Дивизионный склад артиллерийского вооружения, потом все это многократно передавалось на полковые склады и обратно, вероятнее всего, чтобы запутать следы. Если ружья не разворованы и не распроданы оборотистыми ребятами, то они хранятся и по сей день.

Николай Дубонос вернулся в Бердичев в качестве начальника караула в эшелоне дивизионного тыла в полном составе одного из немногочисленных взводов, вернувшихся к месту постоянной дислокации. Дорога к дому была не легкой. На фоне того, что при движении в Венгрию для подавления восставших против коммунистического режима перемещение до границы заняло менее суток, возвращение с многочисленными остановками, почти на всех узловых станциях, заняло целую неделю. И несмотря ни на какие старания и ухищрения начальника поезда и Николая, неделя в пути, с расположением в товарном вагоне, без условий помыться, сходить в туалет, выспаться, наконец, не на жестких нарах, караул, состоящий из двадцати человек, по-настоящему устал. Двадцатилетние парни приходили с постов на остановках, перекусывали разогретыми на буржуйке консервами и замертво падали до следующей смены. Большую физиологическую нужду можно было справить только, если человек выставлял свой голый зад за пределы ворот товарного вагона и его в это время держали товарищи за руки и за одежду. Даже психологически это не каждый поймет или сможет сотворить. Но такова солдатская жизнь, да и офицерская.

К концу пятого дня многие стали жаловаться на недомогание, на одной из остановок, где был военный комендант в вагон был приглашен санинструктор, оказалось, что у всех температура, но люди не захотели оставаться на неизвестном полустанке в медпункте, когда до Бердичева оставалось сотня километров с небольшим. Пришлось прямо на путях организовывать собрание личного состава. Все решили ехать. Рядовой санинструктор не мог, конечно, установить диагноз, он оставил Николаю целую аптечку жаропонижающих лекарств и подарил термометр

.Дежурный по комендатуре обрадовался, что с его головы ушла такая боль, ведь ему пришлось-бы вызывать подменный караул из ближайшей воинской части, находящейся, чуть-ли не в Бердичеве. Да и эшелон пришлось бы задерживать на неопределенное время, а это еще дополнительные проблемы с железной дорогой, центральной диспетчерской Винницкой железной дороги, и многое другое. Он принял все возможные меры, чтобы эшелон был быстрее отправлен, выдал дополнительный сухой паек, и передал по линии движения, что в эшелоне большое количество больных неизвестной болезнью и необходимо, чтобы он следовал без остановки.

Надо отдать должное, служба военного железнодорожного коменданта сработала, и двигались с этого момента без остановок, через несколько часов были в пункте назначения. В Казатине эшелон был остановлен на очень короткое время, его встретил весьма предупредительный дежурный военный комендант старший лейтенант Губанов, обеспечил дополнительным питанием, питьевой водой, с собой привел доктора, готового оказать неотложную помощь. В Бердичеве, прямо на месте разгрузки, требовалось сдать оружие и срочно госпитализировать весь состав караула. Для этой цели на эстакаду разгрузки прибыли штабные офицеры и офицеры тыла, машина, грузовик, крытый тентом, для солдат. Формальности закрыли в быстрейшем темпе, людей Николай лично довез до медсанбата и сдал на помывку-диагностику. Сам он тоже чувствовал недомогание, помылся со своими солдатами в госпитальной бане и, сказавшись здоровым, помчался на встречу со своей молодой женой и еще не виданной им дочкой, которая родилась во время его пребывания в Венгрии. В городе Секешвехерваре ему принесли в танк известие о ее рождении. Начальник штаба батальона передал по рации. Не описывая слез радости и сцен встречи дома, надо сказать, что наш герой настолько устал, что прилег на минутку, пока жена готовила ужин, и она не смогла его разбудить, но почувствовала, что Николай неправдоподобно горячий, сразу поняв, что у мужа температура. В доме была теща, которая приехала помочь молодой маме с ребенком, вот она-то и настояла, чтобы он утром сразу шел в госпиталь. Решили, что на время его болезни жена с ребенком уедет к родителям в Одесскую область, в Белгород Днестровский, а он после выздоровления приедет к ним в отпуск, который у Николая был не использован за два года.

У всего подразделения был выявлен инфекционный гепатит А, как говорят – болезнь грязных рук. Такие были условия в лагерных палатках в Венгерском их расположении и еще хуже в дороге. Заметим, что СССР, а потом и Россия, всегда перевозила свои войска в скотских вагонах и в скотских условиях, один двадцатилитровый бачек воды на всех до следующей остановки. Кажется, в последние годы для людей выделяются пассажирские вагоны, но это не точно. Скотские – дешевле. Так всегда относились на Руси к своим кормильцам и поильцам и защитникам.

Жена Николая уехала, он был за эту сторону своей жизни спокоен, деньги за прошедшие месяцы он ей отдал, вернее она получила по его доверенности в части, так, что она временно, во всяком случае, ни в чем не нуждалась, и он мог лечиться спокойно.

В медсанбате было две офицерские палаты, в одной лежали офицеры, возвратившиеся домой после боевых действий с венерическими болезнями, другая была занята офицерами, отслужившими свои сроки и предназначенными к обследованию на предмет годности к дальнейшей службе. Здесь была сплошная, перманентная и ежедневная пъянка, так, что и здесь с гепатитом, ему было лежать не с руки. Он высказал пожелание лежать в одной палате со своими солдатами, и это было приветсвенно поддержано руководством медсанбата. Все было хорошо, лечение здоровых, вернее крепких молодых людей шло успешно, уже на третий день у них стабилизировалась температура. Вот только никто в шахматы не играл, да развлечений никаких, а Николай был мастером спорта по шахматам, и так хотелось сразиться. Посещали их сослуживцы, в основном по обязанности политработники. А наиболее близкие друзья, сокурсники по училищу, просто близкие по духу, остались в Венгрии. Коля с удовольствием познакомился с врачем – лаборантом, которая из немногих была очень интересной женщиной, допускала легкий флирт и на него отвечала. Чувствовалось развитие не только ограниченное микробиологией. Она недавно, пару недель тому вернулась из Венгрии в составе своего батальона прошла весь путь и могла здраво судить о состоянии каждого, кто побывал там. И внимательно, с пониманием отнеслась к Николаю и его солдатам. У некоторых желтушный период уже прошел, они питались, уже не придерживаясь диеты, а у Коли вообще желтушного периода не было, и он через неделю по своему самочувствию готов был выписываться.