Вадим Огородников - Киев – Бердичев. Сахалин – Хабаровск. Рассказы старого офицера. Бытие. Книга 3

Пиршество оказалось расслабляющим. После обеда нам уже не хотелось никуда ходить, правда, было уже близко к семи часам вечера, и нас могли хватиться. Скоро в училище ужин. Принято коллективное решение «понтировать пешедралом» и на общественных видах транспорта к месту нашего временного базирования. Никто из нас не хотел, по всякого рода причинам, быть отчисленным, еще до поступления. Все обошлось, прибыли во время, и на вечерней проверке стояли в строю. На следующий день мы сдавали последний вступительный экзамен, иностранный язык. В те времена я еще ясно представлял себе разговорную немецкую речь. Так, что поздоровавшись с экзаменующими, и спросив на немецком у них, какие вопросы они хотели бы мне задать, какой билет брать. Только благодаря своей наглости получил пятерку без единого вопроса со стороны экзаменаторов.

Матвей прекрасно знал школьную программу, тоже по немецкому, и тоже получил отличную оценку. Виктор сдавал английский, и тоже отлично.

Мы уже после этого экзамена считали себя поступившими, но пришлось ждать пару дней до приказа, в это время нас использовали на различных хозяйственных работах. Мы работали по предзимнему оборудованию химического городка.

Первый курс нашего обучения был для всех очень не легким. Усвоить надо было целый стиль жизни, ее темп, ее распорядок, усваивать специальные предметы, к концу первого курса, не считая теоретических предметов, мы должны были освоить и в совершенстве работать за каждого члена экипажа танка. Попали мы все трое на тяжелый профиль, основными для нас были ИСУ-122 и ИСУ-152. Самоходные установки на базе танка ИС (Иосиф Сталин).

Вообще, времена нам пришлись на период учебы такие, что нужно было или слепо и без вопросов быть преданным созданному государственной машиной, или цинично лицемерить, не всегда высказывая свои мысли. Еще недавно было постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград» и на всех социально-экономических занятиях, будь то Основы Марксизма-Ленинизма, или диалектический, исторический материализм, или Основы воинского воспитания, мы должны были клеймить и всячески ругать любимых нами Зощенко, Ахматову, задевать побольнее творчество Л. Утесова. Все мы любили журнал «Крокодил», а и его надо было клеймить всячески, хотя, сама направленность этого издания говорит о сатире и высмеивании недостатков всех слоев общества. А кончина Сталина в марте 1953 года привела многих в шок, но мы все трое, молча взирали на этот шок, поскольку у каждого из нас были свои счеты с существующим режимом преследования виновных и невиновных.

У Виктора в 37 году отец был доведен до самоубийства, мою семью постоянно преследовали темные силы КГБ за то, что мы попали на оккупированную территорию и были увезены в Германию, Матвей со своей семьей жил до тридцать девятого года на территории Румынии и к ним постоянно были определенного рода штрихи недоверия… О самоубийстве отца Виктора я узнал уже в 1985году, через тридцать лет, когда послал одного из своих сотрудников в Иссу с просьбой разыскать следы Секотовых. До этого он просто нам говорил, что у него одна мать. Спрашивать глубже мы не решались. К сожалению, кроме сведений об отце, пришли сведения и об убийстве местным бандитом и Виктора. Это направление жизни нами просто не обсуждалось. Каждый носил глубоко в своей памяти определенные стороны воспоминаний о прошлом. Мы понимали, что необходимо просто получить образование и оказывать друг другу в этом всяческую поддержку.

Были ли мы патриотами своей Родины? Да, были, каждый из нас готов был на жертвы и подвиги во имя наших родных и близких, во имя спасения соотечественников, во имя защиты Отечества. Но наша идеология была основана отнюдь не на основах Ленинизма-Сталинизма, а на понимании важности задач, которые стоят перед защитником Отечества. Этому нас учила история государства Российского, это мы готовы были совершить, пройдя школу Великой Отечественной войны, в очень молодые, но такие чувствительные годы.

Первый год обучения оказался самым сложным и, не столько по учебной программе, сколько по освоению правил и распорядка, первичного усвоения танковой службы. Основным направлением нашего обучения на первом году было усвоение социально-экономических дисциплин, соответствующих программам первого курса обычного института и каждый из нас должен был уметь, и отлично уметь действовать за любого члена экипажа танка (самоходной установки). Танковые трениовки проходили ежедневно, в послеобеденное время, нормативы были жесткие, исполнения нормативов по секундомеру каждый добивался самостоятельно и вполне сознательно.

Втроем мы составляли основу экипажа, четвертым всегда нам добавляли из других неполных экипажей, так, что слаженности можно было добиваться и на зачетных стрельбах, вождении боевых машин или действии в составе подразделения оценки обычно были обычные, пятерки. Приходилось работать и по подготовке машин и обслуживать боевые машины, и, особенно много внимания уделялось подготовке артиллерийских систем и снарядов перед стрельбой. Элементарным приемам нас учили практически, и к первым стрельбам штатным снарядом мы уже умели и снять с корпуса снаряда пуш. сало, и сделать так, чтобы снаряд был сухим и не выскальзывал из рук при заряжании. Для этого снаряд моется подогретым керосином и протирается насухо, и ввернуть головной взрыватель двойного действия, и установить взрыватель на нужный режим. Наша артиллерийская система была с раздельным заряжанием и требовалась особая тренировка и сноровка.

Мы закончили этот курс успешно, а после получения отпускных документов разлетелись за считанные минуты по вокзалам, киевским знакомым, заранее подготовленным адресам. Спешили оторваться от казарменной обыденности. Это было первого сентября 1953 года. Лето, замечательное Украинское лето, заканчивало свой бег прекрасной, теплой погодой. О проведении каникул я уже писал в других главах.

Месяц отпуска прошел, как один день, и снова мы вместе, уже готовы начинать новый учебный год, будто даже соскучились, за казарменной жизнью и друг за другом. Не обошлось после возвращения в Киев без дружеских встреч.

На квартирах у знакомых девушек с возлиянием, в меру, привезенного с собой вина. А привез, с собой, каждый. Матвей из Молдавии привез натуральное сухое, Виктор из Пензы – натуральный первач, мне родитель налил флягу пятидесяти градусной домашней настойки на мандариновых корочках. Но это в меру, и это укрепляло наши взаимоотношения и преданность друг к другу. Излишки оставили у нашей подруги, Тамары Дейн (из сербской диаспоры) к праздникам 7 ноября, которые отмечались весело.

Наше благо, что всю троицу командир взвода, зная о нашей дружбе, отпускал одновременно. И в наряд, внутренний и караул, мы ходили вместе, сменяя друг друга на посту.