Валерий Пикулев - Тайны петербургских предместий. Казна генерала Майделя

Но дотошный капитан был чем-то всё же недоволен. И частенько, по вечерам, его одинокая фигура с металлоискателем маячила в косых закатных лучах на каком-нибудь из холмов…

…Через неделю, после столь благополучного завершения работ по строительству плота, – началась уже вторая половина июля, но по-прежнему стояла жара, и все дни ребята пропадали то на заливе, то на озере, – собрались как-то Боря с Веней вечерком, по холодку, обсудить свои дела. А надо сказать, что эта неделя не пропала даром, – в каникулы, да ещё и летом, ни одного дня даром не пропадает (в этом главное отличие каникул от монотонных будней учёбы), – неделя эта способствовала воцарению в душах мальчишек ощущения некоего покоя и примирения с действительностью.

Уселись они под окнами Венькиного дома на лавочке и, наслаждаясь ароматом жасмина, громадный куст которого рос у самого крыльца, повели неторопливую беседу.

– Крепкий домик у вас, ничего не скажешь! – Боря похлопал ладонью по ещё не остывшим камням высокого фундамента и глянул на друга, хитровато прищурившись, – ему наверняка уже лет сто будет.

– Моя бабушка говорит, что и поболе, вроде… – ответил Веня, любуясь вечерним пейзажем. А дело в том, что их домик стоял на живописном холме, склоны которого были густо заставлены утопавшими в зелени деревянными домами уже послевоенной постройки; и с высоты этого холма открывался удивительный вид на поле, на лес, чернеющий вдали узкой полоской, на пригорки, над которыми носились писклявые чибисы…

Дом был сделан добротно и, хотя и перестраивался, – кое-где вкрапления современной неряшливой кирпичной кладки выдавали себя среди более строгой работы прошлых лет, – но на старом фундаменте. Фундамент этот, почти с метр высотой, был сложен из больших обтёсанных камней, сцементированных так прочно, что даже и сейчас в нём не заметишь ни единой трещинки.

В доме было две комнаты и кухня, являвшаяся также и прихожей. В одной из комнат стоял камин: от его тепла могли обогреваться обе комнатёнки; на кухне – каменная плита, уставленная керосинками, на которых бабушка и готовила (газ они не использовали). Из кухни узенькая лестница с перильцами вела на чердак, сплошь заваленный всяким хламом. Был лаз и в подполье, где хранились заготовки на зиму в виде банок с соленьями и картошка, за которыми дедушка ездил зимой время от времени и брал с собой Веню. Ах, как Венька любил эти зимние поездки за город!

Боря ещё разок провёл ладонью по тёплым камням фундамента, по выбитому на одном из них орнаменту в виде какого-то трезубца и, снова повернувшись к другу, спросил, как бы между прочим:

– Ну и чем же, старина, мы теперь заниматься будем? – Ведь, ещё полтора месяца почти.

– А что если… – нет, нельзя сказать, что предложение Вениамина было всерьёз, скорее так, чтобы поддержать беседу, – а что если нам заняться поисками клада в поле: ведь не все же финны прятали сокровища на том берегу, может, какой-нибудь полудурок… – Он не успел докончить свою мысль, как Борька тут же прервал его:

– Вот это дело, старик! – у него даже в глазах что-то блеснуло, – вон, дядя Алик, не один раз уж ночью из поля возвращался… под самое утро приходил! – Сам видал. Тётя Уля ему такую взбучку давала, – по первое число! – «С ума спятил, дуралей…» – я хорошо помню, как она ему выговаривала тогда, – «… нет чтобы корову пасти, так он опять в земле и в глине какой-то вымазался!»

– А зачем ему в поле землёй-то мараться, не усёк ещё? – тут Боб сделал такую мину, что Венька от него отпрянул даже. – … А потому, что в поле ночью он копал что-то! – почти шёпотом закончил Боря. А потом, оглянувшись по сторонам, добавил:

– Да я и сам видал уж не один раз, как дядя Алик, перед тем как идти в поле с коровой, что-то украдкой из-под рундука достаёт, – не иначе фонарь какой-нибудь потайной или карту…

Веня, в свою очередь, тоже подтвердил: дядя Алик что-то от тёти Ульяны скрывает, – ему тоже не раз удавалось заметить, как тот, прежде чем отправиться пасти под вечер корову в поле, что-то доставал, таясь, из-под крыльца. Однако, после недолгого молчания, он благоразумно предположил:

– А может, враки всё это, про клады? Ведь, если б клад и был какой, то на другом берегу озера, где финны…

– Может, враки, а может, и нет, – уклончиво отозвался приятель. – Вон, в «Острове сокровищ»… – там всё взаправду оказалось! Может, и нам стоит попробовать? – Ведь когда пять лет назад монетку нашёл сосед наш, так чуть ли не каждый день кто-нибудь в поле копался!

А надо сказать, что идея найти какой-никакой клад в здешних местах владела в ту пору умами не только подростков, но и людей куда более солидных: уж не первый год ходили слухи о каких-то сокровищах, спрятанных будто бы где-то, близ озера… да вот на какой стороне только, неизвестно. Слухи эти ходили давно. То затихая и совсем прекращаясь на долгие годы, они порою вдруг снова вспыхивали, словно сухая ветка, брошенная чьей-то рукой в почти уже затухший костёр; и тогда пламя вновь разгоралось, освещая на время сумерки однообразия незатейливой сельской жизни. – И не в новинку было встретить иногда в поле таинственных «копателей», маскировавшихся под огородников.

– …Попробовать, может, и стóит, – отозвался Вениамин, – да только, вот, лопату надо раздобыть где-то, и потом прятать её в поле. Ведь, каждый раз уходить из дому с лопатой… – он отрицательно покачал головой. – И фонарь…

– А фонарь-то зачем? – насторожился Боб. – Меня ночью из дому не выпустят, здесь даже и думать нечего!

– Ну так и быть, можно и днём… – согласился Веня (о том, что его ночью тоже никто не выпустит, он решил дипломатично умолчать). – Да только сперва надо проследить где люди копают, – ну, дядя Алик, например, – а он, как нарочно, всё ночью норовит, сам же сказал. Вот в чём загвоздка! Не перекапывать же нам всё поле!

– Да-а, это ты верно сказал, старина: всё поле нам не перекопать, и думать нечего! А что если… – тут Борька сделал такие таинственно-округлые глаза, что Вениамин невольно затих в ожидании чего-то серьёзного или, по крайней мере, толкового, – … что если нам покопаться в старых развалинах, у леса, – а?

– Можно и там… – как-то неопределённо и нерешительно отозвался Вениамин, – да только в том месте всё уже давным-давно перекопано. И нечисто, говорят, там… Ну да ладно. Давай, попробуем.

На другой день, после завтрака, Боря, как и всегда, отправился в магазин. Дело в том, что ходить в местный магазин было прямой обязанностью мальчиков, которую они исполняли, впрочем, с большой охотой: на сдачу (а как правило, она составляла копеек тридцать) им разрешалось иногда покупать мороженое или даже сходить в кино, – в кинотеатр «Слава», приютившийся в одноэтажном, красного кирпича домишке против железнодорожной платформы.