Константин Петришин - Заговор жрецов

– А как же по отношению дружбы семейства Столыпиных с графом Львом Толстым? – спросил Барятинский.

Николай II скептически усмехнулся.

– У Столыпиных это в крови. Они были в родстве и с поэтом-бунтарем Лермонтовым, и дружны с поэтом-дуэлянтом Пушкиным. Перед назначением Столыпина в марте прошлого года губернатором Саратовской губернии я беседовал с ним и убедился, что он достаточно умен, чтобы понять, что от него требуется…

Поминки на десятый день после гибели «Петропавловска» и его экипажа прошли в Зимнем дворце скромно.

Император с императрицей Александрой Федоровной посидели за столом несколько минут и удалились в свои покои.

Плеве, сидевший за столом рядом с командиром корпуса жандармерии генералом Рыдзевским, коротко обронил:

– Богу – богово, Кесарю – кесарево…

Рыдзевский, полуобернувшись, тихо ответил:

– У его величества недомогание… На охоте простыл…

Через полчаса приглашенные стали разъезжаться. Плеве уже на выходе догнал Рыдзевского, взял его под руку и отвел в сторонку.

– Константин Николаевич, может, вы знаете, по какой причине господин Столыпин зачастил в столицу? В губернии ему дел нет?.. – спросил он тихо.

Рыдзевский с нескрываемым удивлением посмотрел на Плеве и пожал плечами.

– В Зимнем до сегодняшнего дня его не было давно…

– Вот видите, – почти нараспев произнес Плеве. – И никто не знает. Да… Такие дела… Константин Николаевич, еще в августе прошлого года, если вы помните, я утвердил положение о начальниках охранных отделений, коих теперь будет назначать директор Департамента полиции из офицеров корпуса жандармерии. Вы бы не могли подсказать несколько хороших кандидатов на эти должности? Я полагаю, вы знаете многих. Деньги на жалование этих офицеров и соответственно оплату осведомителей, содержание конспиративных квартир ну и все остальное отпускаются приличные. А толку мало.

– Я думаю, ваше внимание к охранным отделениям не связано с появлением в столице Столыпина? – мрачно пошутил генерал Рыдзевский и тут же пожалел. Лицо Плеве изменилось, словно окаменело.

– Напрасно вы так шутите, Константин Николаевич, – сказал он обиженно. – За губернаторами мы с вами не следим. А вот за политиками, кои сегодня невесть откуда стали приобретать взрывчатку и оружие, не мешало бы проследить. На днях заведующий заграничной агентурой Рачковский донес мне, что и деньги, и оружие начали поступать из-за границы особенно активно с началом японского нападения. О чем это говорит?

Рыдзевский вспомнил, что действительно не так давно Рачковский рассказывал что-то и даже упомянул о «пятой колонне» самураев, однако Рыдзевский не придал тогда особого значения этому разговору.

– Если я вас обидел, прошу прощения, – сказал Рыдзевский, чтобы сгладить возникшую неприятную ситуацию. – Я согласен, все эти студенческие волнения, стачки, забастовки, уличные беспорядки и манифестации стоят денег. Надо полагать, кто-то выходит на улицы по идейным соображениям, а кто-то получает за это деньги. И последние не менее опасны, нежели первые.

Плеве чуть заметно усмехнулся.

– Ну, вот видите. Вы меня правильно поняли, – примирительно проговорил он. – А насчет Столыпина, Константин Николаевич… Любая информация о любом подданном его величества нам не будет лишней… Теперь что касается финансирования смутьянов. Рачковский доложил, а немецкий министр иностранных дел Вильгельм фон Шен подтвердил, что в Польше и Финляндии свила себе гнездо японская разведка. Руководит ею полковник Акаси. Ближайшим помощником Акаси является финский революционер некий Кони Зиллиакус. На всякий случай вы это имя запомните. Дело в том, – продолжил Плеве, – что в июле этого года в Швейцарии планируется провести нелегальную встречу представителей всех оппозиционных движений России, в том числе и еврейской партии Бунда. Но куда более печальным фактом является то, что в этой встрече дали тайное согласие принять участие князь Павел Долгорукий-Рюрикович и граф Гейден, член императорского экономического общества и начальник военно-походной канцелярии его императорского величества…

Генерал Рыдзевский недоверчиво посмотрел на Плеве.

– Такого быть не может! Выдумка и больше ничего!..

– Вот вы и проверьте, Константин Николаевич, – посоветовал Плеве. – На то мы с вами и облечены доверием государя. – Плеве на минуту умолк и внимательно посмотрел на генерала Рыдзевского. – Константин Николаевич, а почему вы не верите? Рачковский получает информацию практически из первых рук. Одним из приближенных сподвижников к Зиллиакусу является наш старый и проверенный агент Азеф. Это благодаря ему нам стало известно, что Акаси и Зиллиакус закупают для наших революционеров взрывчатку в Гамбурге, браунинги в Соединенных Штатах, а револьверы в Англии. Вы же знаете – все подтвердилось. Поэтому не верить этой информации мы не можем.

Рыдзевский на мгновение задумался, затем спросил:

– Его величество знает о князе Долгоруком и графе Гейдене?

Плеве отрицательно качнул головой.

– Нет и ни в коем случае не должен знать. Пока. Император не сдержится и станет выяснять, что да почем и испортит нам все дело. Был бы у него характер пожестче… Нам нужны неопровержимые факты! Иначе нам головы не сносить. Да и дело предстоит хлопотное. Зиллиакус намерен перенести свою штаб-квартиру из Копенгагена в Лондон. Делает он это по требованию Акаси. Для них Лондон куда более безопасное место, чем Копенгаген, – Плеве протянул Рыдзевскому руку, чтобы попрощаться и тут же спросил: – Говорят, вчера его величество встречался с адмиралом Бирилевым. Вы, случайно, не знаете о чем шла речь?

Генерал Рыдзевский рассеянно кивнул головой.

– Его величество назначил вместо покойного адмирала Макарова Командующим Тихоокеанским флотом адмирала Скрыдлова, – ответил он.

– Удивительно! – воскликнул Плеве. – Кто бы мог подумать!.. А еще о чем?

– … Стессель назначен командующим Квантунского района, а заместитель Стесселя генерал Смирнов – комендантом Порт-Артура, – продолжил Рыдзевский.

Плеве притворно застонал.

– Да-а-а… Дела!.. – проговорил он. – Алексеев сидит в Мукдене и не высовывает оттуда своего носа. Куропаткин с 28 марта – в Ялу. И из железнодорожного вагона пытается командовать отступающей армией, а японцы в это время преспокойно продвигаются в глубь российской территории!.. Они уже в десяти верстах от Ляояна, главной нашей базы на Дальнем Востоке! А что делает Куропаткин? Он заявляет: «Или я разобью их, или умру!» Умрет – не велика потеря! Лучше бы начал воевать. А впрочем… – Плеве безнадежно махнул рукой.

– Всевышний воздаст каждому по заслугам, – генерал Рыдзевский поразился откровенности Плеве, которая была ему не свойственна.