Константин Петришин - Заговор жрецов

Теперь о вашем вопросе: подорвет ли этот процесс крестьянское дело? Нет, не подорвет! Оставшийся в деревне крестьянин должен стать персоной за счет уравнения его в правах с другими сословиями. А его выход из общины должен сопровождаться выделением ему земли с правом наследия.

Столыпин недоверчиво качнул головой.

– Сергей Юльевич, все это прекрасно, но, извините, нереально. По крайней мере, сегодня, – добавил он и указательным пальцем показал вверх.

– Вы хотите сказать, что я похож на запоздалого умника? – усмехнувшись, спросил Витте.

Столыпин энергично замахал руками.

– Что вы!.. Что вы!.. Сергей Юльевич, я далек от такой мысли! Просто мне кажется, ваше время еще не пришло…

…Первая срочная телеграмма за подписью Алексеева с сообщением о гибели броненосца «Петропавловск» 31 марта в 9.43 утра на рейде Порт-Артура пришла в морское ведомство спустя час после этой трагедии.

Во второй, которая поступила немного позже на имя императора Николая II, наместник сообщал, что вместе с броненосцем «Петропавловск» погиб и адмирал Макаров…

Пока Фредерикс выяснял достоверность обеих телеграмм, прошло еще два часа.

Николай II в это время находился на молебне в церкви. Было решено доложить ему о случившемся после его возвращения из церкви в Зимний дворец.

…В 2 часа дня Фредериксу, наконец, сообщили, что Николай II направляется в Зимний дворец. Через несколько минут поступило новое сообщение: император поедет в Петергоф к императрице.

У Фредерикса сдали нервы.

– Быстро едем в Петергоф! – приказал он флигель-адъютанту.

Не успели они спуститься вниз к подъезду, как поступило еще одно сообщение: император вот-вот прибудет в Зимний…

…Николай II появился в приемной своего кабинета в сопровождении князя Барятинского. На императоре был морской мундир.

У Фредерикса на мгновение перехватило дыхание. «… Мистика какая-то, – подумал он. – Неужели он предчувствовал…»

Николай II подошел к Фредериксу и протянул ему узкую холодную ладонь.

– А я сегодня о вас вспоминал, – проговорил он. – Посмотрите, какая погода! Давненько мы с вами не были на охоте. Сегодня у нас что – пятница? Хотите завтра поедем?

И взяв Фредерикса под руку, провел в кабинет.

– Князь, – обернулся он к Барятинскому, – прошу и вас, проходите. Так как насчет охоты?

– Ваше величество, – проговорил Фредерикс, с трудом сдерживая волнение, – у меня печальная новость. Генерал Алексеев сообщил телеграммой, что сегодня около 10 часов утра подорвался на японской мине броненосец «Петропавловск». Корабль затонул за две минуты. Погибло 652 матроса и 29 офицеров… – Фредерикс на минуту умолк, потом добавил. – В том числе и адмирал Макаров…

У Николая II не дрогнул на лице ни один мускул. Он стоял, окаменев, словно изваяние. Так прошло, наверное, несколько минут.

– Ваше величество, – обеспокоено спросил князь Барятинский, – может, пригласить доктора?..

– Зачем? – неожиданно резко спросил император и удивленно посмотрел на князя. Затем перевел взгляд на Фредерикса.

– Они там ничего не перепутали? – спросил он.

– Нет, ваше величество…

Николай II, с трудом передвигая ноги, дошел до кресла и медленно опустился в него.

– Тяжкое и невероятно грустное известие… – рассеянно проговорил он, не поднимая головы. – Целый день сегодня во мне было какое-то непонятное тревожное чувство. И вот оно подтвердилось…

– Ваше величество, Николай Александрович, на все воля божья… – произнес князь Барятинский.

Николай II медленно поднял голову и пристально посмотрел в лицо князя.

– Да… Наверное… – согласился он. – Одно к другому… Вчера Англия и Германия подписали между собой договор по Дальнему Востоку, который ущемляет интересы России. Сегодня эта новость… Передайте Ламсдорфу, – обратился Николай II к Фредериксу, – пусть немедленно приглашает к себе послов Англии и Германии и предупредит их от моего имени, что Россия расценивает их договор как недружелюбный акт и не потерпит вмешательства в свои дела. Вот видишь, друг, как все оборачивается… – эти слова были обращены уже к князю Барятинскому. – На востоке – японцы… На западе – немцы с англичанами… А здесь – гнилая российская интеллигенция, прикрываясь лозунгами о народовластии, разжигает вражду и нетерпимость!.. Тысячу раз был прав Победоносцев, утверждая, что одним из самых лживых политических начал есть идея народовластия, утвердившаяся со времен французской революции, и которая до сих пор вводит в заблуждение так называемую интеллигенцию, одурманивая русские безумные головы!.. – Николай безнадежно махнул рукой и вздохнул. Затем тихо продолжил: – Посмотрите на сочинения графа Толстого! Они несут в себе страшные извращения понятий о вере, церкви, Правительстве и обществе! И заметьте: Толстой не один в своих суждениях! Его проповедует совершенно сумасшедший Соловьев, выставляя себя пророком земли русской! И его слушают, читают, ему рукоплещут!.. Их даже не остановило отлучение Святейшим Синодом графа Толстого от церкви!.. Что происходит?

Николай обвел воспаленным взглядом стоящих перед ним князя Барятинского и Фредерикса.

Тот и другой молчали, не решаясь говорить. Они оба понимали, что всплеск эмоций, переполнивший сейчас душу Николая, может закончиться для него истерикой.

Однако Николай сам вдруг сменил тему разговора и на удивление Фредерикса спокойно спросил:

– Прошлый раз я просил вас подготовить досье на Столыпина. Вы это сделали?

– Так точно, ваше величество! Оно со мной.

– Читайте, – приказал Николай II. – Только коротко.

Фредерикс достал из объемной папки плотный лист бумаги, исписанный убористым подчерком, и начал читать.

– …Прадед Столыпина – сенатор, близкий друг Сперанского. Отец – Аркадий Дмитриевич – участник Крымской войны, друг графа Льва Николаевича Толстого. Мать – Анна Михайловна – урожденная Горчакова – племянница канцлера России Горчакова. Жена – правнучка Суворова…

– Достаточно, – остановил Фредерикса Николай II. – Остальное мы знаем. Оставьте досье у себя. Я полагаю, к этому разговору мы скоро вернемся. Можете быть свободны, если у вас ко мне больше нет вопросов.

Когда Фредерикс закрыл за собой дверь, Николай II встал и привычно прошелся по кабинету из угла в угол. Это явно его успокаивало и придавало некую уверенность в себе.

Казалось, на какое-то время он даже забыл о присутствии в кабинете князя Барятинского.

– …Я вот о чем хотел поговорить, – вдруг обратился Николай к князю, продолжая ходить. – Время меняется быстрее, чем люди… И я чувствую, не далек тот час, когда придется подбирать себе помощников, способных обеспечить сожительство самодержавия, как ни печально, с представительством народа. Я полагаю, таким помощником может стать Столыпин. Он в отличие от Витте не столь радикален. И потому никто не будет мешать ему работать над созданием сильной и цельной империи, экономически здоровой и культурно развитой на основе русских традиций.