Руслан Аристов - Четвертая четверть

– Русским этого не понять… У вас нет корней. Вы – потомки кочевников. Сегодня – здесь. Завтра – там. Для вас воля – превыше всего… А для нас – покой. Предков – в том числе.

– Ну, это – не факт, – вступился за нацию патриот Гржфельд. – Много ты про наши корни знаешь! Русские тоже разные есть… Ты вот про своего отца наверняка военную тайну раскрыл! Болтун!

– Ха. Будто ты сказки не сочиняешь! Молчи уж, Грыжа, – подала свой голос Красавина, и переключила общее внимание на новенькую – а у тебя – чо за вид странный? Неформалка чтоли?

– Нет, – негромко, но уверенно начала Люба. – Я после аварии восстанавливалась долго. Много денег ушло. А тут еще папа полтора года назад пропал… Испытывал новый вертолет-невидимку и вместе с ним стал невидимым… Мама успокаивает, говорит, что все хорошо, лечат. Даже деньги, вроде, за него получает. Но все равно на все не хватает… Да у вас, я смотрю, форму и не требуют?

– У нас нормальная школа, без «патриотических закидонов», – подтвердил Сережка Гурин, которому Люба почему-то сразу понравилась. – А как это – стал невидимым? Как человек-невидимка?

– Да я не знаю, – потупилась новенькая, – я же его с тех пор не видела. Мама говорит – держат в секретном месте, куда ее саму пускают только по ночам. Вот и ходит куда-то без меня ночами. Говорит, что к папе… Сама с трудом верю. Не маленькая уже… Но – хочется верить…

Родина тяжело вздохнула и опустила голову.

Некоторое замешательство и возможные комментарии прервал анонс Шустова:

– Мдя. У одного – боец невидимого фронта, у другой – вообще – сам невидимка… Спешите! Неизвестные, но матерые сказочники – брат и сестра Андер… Родины дают представление в провинциальном театре школы номер пять!

– Любы… Родины… – задумчиво пробубнила Мишкина. – Странно… Мистика!

***

Блаженный предложил писать рефераты, разбившись по парам-тройкам, предоставив нам свободу создавать авторские коллективы самостоятельно. Лишь на одном творческом союзе он настоял категорически:

– Кучкуйтесь как хотите, но новичкам я настоятельно рекомендую писать реферат вместе, отдельно от старожилов. Так будет интереснее. У новеньких опыт других школ, других преподавателей… А подавляющее большинство из вас с детства учится вместе, у одних и тех же учителей, и я сомневаюсь, что рефераты написанные костяком будут значительно отличаться…

Но здесь Блаженный сильно недооценил возможности пятнадцатилетних личностей.

Мы решили дать честный бой канонам и разнести к чертовой бабушке шаблоны и стереотипы.

Как ни парадоксально, но толчок этому нашему безумному порыву (мы нормальные современные дети и одинаково индифферентны ко всему школьному) задал новичок Мирек. После короткого резюме Мишкиной он взял инициативу стадионного разговора в свои руки:

– Ребята! Так получилось – я немного знаю историка и могу вам подсказать, что чем смелее вы будете отходить от классических трактовок спорных событий, тем больше ваши рефераты понравятся Василь Иванычу. Да и вам интереснее работать будет.

– Как это – смелее отходить от классических трактовок? – Вскинулся знайка Груздев. – Это же история. Наука, как-никак.

– Наука, – подтвердил Мирек. – Но спорных моментов-то много… Куликовская битва, Ледовое побоище. Лжедмитрии и Пугачев. Стоит только копнуть и предположить, что где-то вкралась ошибка в известие о событии, и, обрастя прочими сомнительными сведениями, стала классической строкой в скрижалях. А ведь все могло быть совсем по-другому!

– Например?

– Хм. Ну, вот, вы же видели фильмы про Исаева-Штирлица? Считается, что одним из его прототипов был чекист Блюмкин, которого, по официальной версии, расстреляли в двадцать девятом году прошлого века… Так вот… Сейчас я действительно открою вам тайну… Блюмкина не расстреляли!

– Повесили? – дежурно среагировал Шустов.

– Изменив несколькими пластическими операциями внешность, его внедрили в бурно развивающуюся национал-социалистическую партию Германии, где Блюмкин, при содействии уже адаптированных агентов, сделал быструю карьеру, и под именем Мартина Бормана стал начальником партийной канцелярии Гитлера!

В детских головах заскрипели библиографические механизмы, и наиболее быстро соображающий знайка Груздев вступился за правду:

– Блюмкин – троцкист. Его в погоне со стрельбой ловили. А потом – расстреляли! Только дата не известна…

– Во-о-от! – восторженно подтвердил Мирек. – Дата – не известна, погоня – карикатурна, а то, что у Бормана такой же мост золотых зубов, как у Блюмкина – факт… Да и «исчезновение» Бормана в период штурма Берлина более похоже на его тайное возвращение на Лубянку…

– Брехня, – резюмировал патриот Гржфельд.

– А чо, нормальная безумная идея, – заступилась Красавина.

– Это тебе папа с невидимого фронта рассказал? – поинтересовалась Тяжлова.

– Шут-точки пошли, – заикнулся было Шутов, но комментарии прервала Родина:

– А что, ребята! Это же прикольно! Использовать нестыковки официальных историй и придумать свою! Молодец, Мирек! Я твою мысль поняла, и с удовольствием буду готовить реферат с тобою вместе.

– Не безумного, а Блаженного, – с грустью поправил Красавину Сережка Гурин.

– А вообще – стоит попробовать, – заинтересовался знайка Груздев.

– Да будет так! – торжественно провозгласил Шустов.

На том и порешили…

***

По авторским коллективам распределились спонтанно.

Тяжлова увязалась за патриотом Гржфельдом. Шустов занеразлейводился со знайкой Груздевым. Сережку Гурина позвала с собой красавица Киреева.

Люба напросилась начать работу над рефератом домой к Миреку («У меня мама прихворнула, можно сегодня к тебе? У сына олигарха дома побываю!»).

Чех не имел ничего против.

Только начали расходиться – у стадиона материализовался Блаженный:

– Географ глобусы пропил, – с ходу объявил он. – А в кабинете истории ни одной карты. Если у кого есть возможность помочь школе с методическими пособиями, – Блаженный откровенно уставился на Мирека, – буду премного.

– Откуда. – Откуда-то пискнул патриот Гржфельд.

– Карты детям не игрушка, – заместил покинувшего поле Шустова серьезный Лунев.

– Василий Иванович, пойдемте к нам, – отозвался Родина. – Папа будет рад вас видеть.

– Да, Родина. Очень хорошо, – косвенно подтвердил тесное знакомство с Миреком учитель. – Через пять минут жду тебя у своей машины. Вместе доедем. Раз уж живем рядом.

Тут, откуда ни возьмись, объявились и Нина с Зиной.

– Василий, Вася, – наперебой верещали они (что дает право автору обозначить их тексты от одного лица), – расскажи нам еще про Чехию! Правда то, что ты рассказывают про съемки чешских фильмов? А ты снимался? А нам можно? Ты такой интересный…