Александр Припутнев - Открывая глаза

«Какое тебе дело, в чем я хожу?», – думала она. – «Старый свин, от которого несет потом и глупостью». Она хотела встретиться с Джерри. В последние недели они виделись очень редко, у того были постоянные дела в Олбани, но сегодня после обеда он должен был приехать.

Сентябрь выдался солнечным, но прохладным. Казалось, что хорошая погода надолго задержится в городе, но это было обманчивое ощущение; осень уже делала первые попытки прорвать летнюю оборону в виде кратковременных, но частых порывов ветра. Теплое его дыхание было первой ловушкой для всех, кто ещё надеялся на встречу с жаркими деньками. Длиннорукие потоки с виду приятного, но через секунды колючего холодного ветра, хватали в свои объятья любого, кого только могли встретить и кто был одет не по погоде. Эти переходные периоды были самыми неясными и обманчивыми во весь год. Они мешали людям свободно выходить на улицу, заставляя прятаться от солнца всех тех, кто был тепло одет и, уповать на теплую погоду тех, кто решил, что верхнюю одежду ещё рано доставать из комодов.

Полуденное солнце стояло высоко над головой, изредка прячась за тучами; сентябрь с легкостью расставил свои осенние сети по всему городу. Невозможно было даже подумать, что погода может испортиться, а между тем, несмотря на то, что стоять под лучами солнца было до беспамятства уютно, как только человек привыкал к теплу, холодные потоки ветра небольшими порциями окутывали его. И человек бы ушел, спрятался, оделся, но ветер знал, когда нужно приутихнуть, чтобы не спугнуть свою жертву. В такие мышеловки попадали преимущественно два типа людей: те, кто куда-то спешил, не подумав дома о том, что надеть, и полные дураки, считавшие, что в такой день они не замерзнут.

– Что-то долго повозки нет, тебе не кажется, Джерри? – спросил, съежившись в очередной раз, невысокий пожилой мужчина с окладистой бородой. Ему уже надоело стоять на открытой со всех сторон для ветра улице; хотелось в тепло. Легкий жилет, под которым была тоненькая рубашка, совсем не согревал.

Джерри положительно кивнул, похлопав мужчину по плечу. Ему холодно не было, пальто, надетое им утром, оказалось как раз по погоде, тем более его согревала мысль, что через час-другой, он сможет обнять Ханну.

Постояв ещё некоторое время в полном молчании – из-за ветра не хотелось даже шевелить губами, пожилой мужчина заметил конную упряжь, движущуюся в их направлении.

– Наконец… – благодарно отозвался он.

– Мне кажется, Митт, это не за нами, – откликнулся Джерри.

– Я озяб, хуже некуда! Хоть назад на вокзал иди! – всплеснув руками, Митт громко выругался. В ответ на его слова с другой стороны вокзала послышался теплый гудок отъезжающего состава.

Солнце, как назло, скрылось, не оставив никакой надежды на то, чтобы согреться. Мимо мужчин пробежала толпа детей, они были одеты очень бедно и легко, отчего Митту стало ещё холоднее. Он подумал, что, легко отдал бы им свой жилет, но будучи уверенным, что они просто продадут его за копейки, отбросил эту мысль. Однако тут же Митт скинул с себя верхнюю одежду и быстро пошел в сторону убежавших детишек.

– Митт! Вы куда? – мужчина не услышал. – Митт! Стойте!

Держа в вытянутой руке свой жилет, Митт остановился, придя в себя.

– Все хорошо! Жарко стало! Все хорошо, Джерри, – молодой американец кивнул головой, не подав виду, будто произошло что-то странное.

Послышался очередной стук копыт. На этот раз повозка остановилась перед мужчинами. Быстро забравшись внутрь, они тронулись с места. Митт тут же закрыл окна шторами и, немного согревшись, принял довольное выражение лица.

– Митт, а почему вы так легко оделись? – решил спросить Джерри.

– Джерри! – пожилой мужчина откинулся на спинку сидения. – Я не хотел упасть в грязь лицом перед советом. Редко надеваю этот костюм, – похлопывая себя по груди, сказал Митт. – Но когда делаю это, то стараюсь, чтобы он выглядел всегда прилично, поэтому сверху я ничего не надел, дабы не помять рубашку.

– Я вас понимаю. Но вы же могли легко подхватить простуду!

– Что мне какая-то простуда, если на кону большие перемены! – забыв, как он только что едва не проклинал себя за свою глупость, радостно ответил пожилой мужчина.

Джерри, казалось, не поддерживал радости Митта. Решив сменить тему, он спросил:

– Вам, кстати, не показалось странным, что на собрании было большое количество демократов?

– Нет, не заметил этого. Я в лицо-то многих из них видел впервые. Но когда пройдут выборы, и я уверен, победят республиканцы, я очень удивлюсь, если в совете останется такое же большое их количество, какое есть сейчас.

Джерри кивнул головой, согласившись с пожилым человеком, хотя настроен он был не самым лучшим образом.

– Я очень удивился, когда узнал, что даже Вуд не приемлет отмены рабства. У нас здесь, в самом большом городе Америки, где о рабстве и речи идти не может, есть множество людей, которые думать не хотят о какой-либо перемене. Но я с вами согласен; с приходом к власти Линкольна, всё кардинально изменится, – они немного помолчали, потом молодой мужчина продолжил: – А вы видели, как некоторые из них отреагировали на вашу речь. Особенно когда вы говорили о внесении изменений в конституцию, и потом, когда коснулись фермеров и распределения земли после освобождения негров, некоторые демонстративно вышли из зала. Их видимо очень это задело.

Митт слегка улыбнулся.

– Лишь бы мои слова не были столь преувеличенными, как это могло показаться со стороны.

– Знаете, Митт, я действительно так подумал после вашего выступления, и даже, не обижайтесь, но мне показалось, что плохо скрытые колкости в адрес демократов и намеки на слабо продуманные конституционные законы, были сегодня не совсем к месту. Всё-таки, с финансовой стороны такие проблемы не решаются. Хотя… это насущные вопросы, на них нельзя закрывать глаза. Тем более ваши слова поддержали люди, гораздо более высокие по рангу, чем те, которые представляют совет Нью-Йорка. Чего стоит один Сэмон Чейз, который поблагодарил вас за такую речь! Но всё-таки…

– Я всем им очень благодарен! – приободренный словами Джерри, Митт не смог дослушать его до конца. – Никогда раньше у меня не было такой поддержки на столь высоком уровне. А сейчас я понимаю, что время бороться ещё есть. Пусть до конгресса мне ещё далеко… но на этот раз я буду аккуратнее. Сначала Нью-Йорк, затем Вашингтон, а уж потом у меня будет достаточно сил для борьбы.

Джерри терзали противоречивые чувства. Вчерашнее выступление Митта перед собранием в Олбани было таким же бессмысленным, как и многообещающим. Подготовленный текст был аккуратен в своих задачах, а глубокое раскрытие финансового рынка могло бы показать Митта как профессионала своего дела. Но перед самым выходом на трибуну, Митт достал свою собственную речь, тем самым отказавшись от легкого пути получения им желаемой должности.