Вадим Дёмин - По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга первая)

А первые известия все же вселяли в нас надежду, несмотря на их трагичность…

Даже песни, которые мы пели в то время, были пропитаны особым духом оптимизма, патриотизма и непобедимости: «Если враг нашу радость живую отнять захочет в упорном бою…», « Если завтра война…»

И это «завтра» наступило. Война началась…

И вскоре была написана «Священная война», ставшая всенародным гимном, клятвой на верность Родине, торжественной, поэтической «присягой» военного времени. Она зазвучала как набат, призывая каждого отдать все силы, а если понадобиться, то и жизнь, на разгром врага.

Через два дня после начала войны, 24 июня 1941 года, одновременно в газетах «Известия» и «Красная звезда» были опубликованы стихи поэта В.И.Лебедева-Кумача «Священная война». Сразу же после публикации композитор А.В.Александров написал к ним музыку. 26 июня 1941 года на Белорусском вокзале одна из не выехавших ещё на фронт групп Краснознамённого ансамбля красноармейской песни и пляски СССР впервые исполнила эту песню.

Однако эта песня не сразу стала всенародной. Поначалу она считалась излишне трагичной, так как в ней не пелось о скорой победе, а говорилось о тяжелой и долгой битве, а это как раз и противоречило духу оптимизма. Но когда фашисты захватили Калугу, Ржев, Калинин, эта песня с 15 октября 1941 года, стала ежедневно звучать по всесоюзному радио – каждое утро после боя кремлёвских курантов. Так песня приобрела популярность и на фронтах Великой Отечественной войны, поддерживая высокий боевой дух в войсках, и в тылу, заставляя людей, не зная ни сна, ни отдыха, трудиться в поле, у станка, в секретных КБ.

Перед отправкой на фронт, на станции, у вагонов – теплушек, так называемых, «столыпинских» вагонов – короткий митинг. Говорили кратко, деловито:

– Бей фашистских гадов!

– Задушить Гитлера!

– Прогнать зверя с родной земли!

Глядя на стоящих в строю новобранцев, мы завидовали им.

Через несколько минут они поедут на фронт бить врага, а мы останемся здесь и будем ждать свой черед. Только когда он наступит? А может его и не будет вовсе, и к тому времени война закончится? Нет, все равно убежим на фронт. Не можем же мы в такое ответственное для страны время сидеть дома сложа руки?

– По ваго-о-ооо-нам! – протяжно скомандовал начальник эшелона. И строй рассыпался.

Прозвучал прощальный гудок паровоза. Грянул марш «Прощание славянки». Поезд медленно, набирая ход, поплыл навстречу войне…

Никогда в жизни мы так не ждали писем, как с фронта, не изнывали от нетерпения, стоя у «тарелки» -репродуктора в ожидании очередной сводки Совинформбюро.

Голос Юрия Борисовича Левитана стал для нас таким родным и близким, что мы сразу же безошибочно узнавали его по своеобразному тембру:

– От Советского Информбюро…

В первые дни мы сохраняли оптимизм, веру в то, что пройдет несколько дней или недель, и зарвавшийся агрессор будет смят, а затем с треском изгнан из нашей страны. Сводки, поступающие тогда с фронта, поначалу обнадеживали:

25 июня 1941 года:

«Стремительным контрударом наши войска вновь овладели Перемышлем».

«В районе Скуляны противнику при его попытке наступать, нанесено значительное поражение; его остатки отбрасываются за реку Прут. Захвачены немецкие и румынские пленные».

27 июня 1941 года:

«Группа наших войск при поддержке речной флотилии форсировала Дунай и захватила выгодные пункты, 510 пленных…, 11 орудий и много снаряжения».

«… На всем участке от Перемышля до Черного моря наши войска прочно удерживают гос. границу».

Вот почему мы были твердо уверены в том, что война скоро закончится. Иначе думать не могли, не имели права…

Таким был настрой многих сотен, тысяч, миллионов людей моего поколения. Формированию общественного мнения во многом способствовали писатели, журналисты, политические деятели.

Вот что, например, писал в 1941 году Алексей Толстой в статье «Что мы защищаем?»: «Фашисты рассчитывали ворваться к нам с танками и бомбардировщиками, как в Польшу, Францию и другие государства, где победа была заранее обеспечена их предварительной подрывной работой.

На границах СССР они ударились о стальную стену и широко брызнула кровь их. Немецкие армии, гонимые в бой каленым железом террора, безумия, встретились с могучей силой умного, храброго, свободолюбивого народа, который много раз за свою тысячелетнюю историю мечом и штыком изгонял с просторов родной земли наезжавших на нее хазар, половцев и печенегов, татарские орды и тевтонских рыцарей, поляков и шведов, французов Наполеона и немцев Вильгельма…

Народ черпал силу в труде, озаренном великой идеей, в горячей вере в счастье, в любви к Родине своей, где сладок дым и сладок хлеб…

В русском человеке есть черта: в трудные минуты жизни, в тяжелые годины легко отрешаться от всего привычного, чем жил изо дня в день.

Был человек – так себе, потребовали от него быть героем – герой…

А как может быть иначе…?

Писатель, академик, лауреат Государственный премий СССР А. Н. Толстой писал: «В старые времена рекрутского набора забритый мальчишечка гулял три дня – и плясал, и, подперев ладонью щеку, пел жалобные песни, прощался с отцом и матерью, и вот уже другим человеком – суровым, бесстрашным, оберегая честь Отечества своего, шел через альпийские ледники за конем Суворова, уперев штык, отражал под Москвой атаки кирасиров Мюрата, в чистой нательной рубахе стоял – ружье к ноге – под губительными путями Плевны, ожидая приказа идти на неприступные высоты.»

…Затаив дыхание, вслушиваясь в каждое слово, стараясь ничего не пропустить, мы стояли у репродуктора 3 июля 1941 года, когда по радио выступал Председатель Государственного Комитета обороны И. В. Сталин.

Только потом, по прошествии многих десятков лет, анализируя события, мы пришли к выводу, что совсем не случайно руководитель нашего государства лишь спустя две недели обратился к народу с подобным заявлением. Как известно, на это были свои причины. Вот почему у поколения людей фронтовых лет начало войны запомнилось не по выступлению И. Сталина, а Вячеслава Михайловича Молотова и голосом Юрия Левитана. 13