Алона Китта - Русский излом. Роман в трех частях

Девочка перешла речку вброд по камешкам и запуталась в зарослях таволги и иван-чая. Она с наслаждением вдохнула воздух, насыщенный терпким запахом, и зашагала вперёд. Через минуту ее взору открылись цветущие луга.

И вдруг, откуда ни возьмись, ее окружило стадо гусей.

Лето 1913.

Гуси шипели. Они явно были настроены недружелюбно. Очевидно, птицы подозревали, что девочка пришла на луг пощипать у них под носом вкусной травы. Старый гусак гоготал бестолково, гусыня-атаманша пребольно схватила девочку за ногу, молодые гуси последовали ее примеру.

– Кыш отсюда, ай! Больно же! – воскликнула она и остановилась, закрыв лицо руками.

Её крики не произвели на птиц никакого впечатления, а наоборот, раззадорили. Они продолжали атаковать и, когда клюв одной из птиц сомкнулся на мизинце, Маруся заплакала:

– Противные! Гадкие! В суп вас! -она отмахиваласьот них, размазывая слезы, но справиться с бандой красноклювых разбойников было нелегко.

Неизвестно, чем бы закончилось неравное сражение, если бы не вихрастый мальчишка в косоворотке. Он проворно выскочил из кустов и хворостиной отогнал гусей.

Крылатые налётчики степенно удалились, всем своим видом демонстрируя благонадёжности и послушание.

– Пшли отсюда, свиньи! -напутствовал их мальчик и даже пнул ногой в их сторону.– А по тебе, Евграшка, плётка плачет.

Он взглянул на плачущую Марусю и сурово сказал:

– Полно реветь, до свадьбы заживут твои щипки! Сама виновата, зачем полезла к гусям?

– Я не лезла, -оправдывалась она, поминутно всхлипывая, – Я вышла на луг, а они тут и налетели.

Мальчик пробубнил себе под нос что-то типа, ходят здесь всякие, только гусей пугают. Внезапно он переменился в лице и бросился искать что-то среди травы.

– ,Ты что-то потерял? – полюбопытствовала Маруся, следуя за мальчиком.

– Отстань! -рявкнул он, – Заорала, как оглашенная, будто тебя режут. Из-за тебя книжку потерял!

– Книжку?

Маруся не успела удивиться тому, что пастушонок прочитывает книжки на лоне природы: она заметила в стороне нечто пёстрое, нагнулась и подняла потерю.

– Вот твоя книжка, держи, -сказала она и обмахнула обложку от налипшей грязи.– «Сборник задач по арифметике»?

Она вопросительно посмотрела на мальчика: да он, оказывается, не просто развлекается чтением беллетристики, а занимается арифметикой! Невероятно! Его никто не заставляет, а он занимается!

Вопрос в ее глазах сменился недоумением, а затем и восхищением.

– Ты решаешь задачи из гимназического курса?, -спросила Маруся, протянув книгу.

Мальчишка выхватил ее из Марусиных рук и даже не соизволил поблагодарить. Он разозлился, сделавшись похожим на своего подопечного -гусака, и с вызовом произнёс:

– Ну и решаю, тебе-то что?

– Решай, пожалуйста, -миролюбиво ответила девочка, – Это даже очень хорошо.

Мальчик покосился на нее, но несколько сбавил тон.

– Это ты так считаешь, что хорошо, а, не дай бог, узнает бабка, заберёт книгу в лавку на обертки, – пожаловался пастушонок.

– Бабка? Какая бабка?, -Не поняла Маруся.

– Опекунша. Чудеева. У них лавка в Больших Дубах, а я у них в казачках, -объяснил он, потупившись, -Слышь, ты, эт о, никому не рассказывай про книгу. Бабка озлился, а в деревне засмеют.

– Не собираюсь я ничего никому рассказывать, а с твоей бабкой я вовсе незнакома.

Мальчик тем временем свистнул и погнал гусей к пруду, Птицы вразвалочку подошли к воде и занялись исследованием прибрежной тины. Пастушонок напоследок взмахнул хворостиной и вернулся к Марусе.

– Не моя это бабка, говорю же, опекунша! – мальчик поморщился, -Мамка померла, отец женился, а нас, ребят, раздали в семьи.

В голове у Маруси промелькнули обрывки воспоминаний: станция, красные гроздья рябины, двое мальчиков в картузах и крошечная девочка рядом с барыней Верой Павловной Благовидовой.

– Вы дети Андреевой Марии? – спросила она, произнеся имя, всплывшее неизвестно, из каких глубин.

– Верно, откуда знаешь? – повеселел мальчик.– Я старшой, меня в казачки отдали к Чудеевым, брата Филю увезли в Горки прислуживать в монастыре, а сестрицу Гашеньку барыня Благовидова удочерила.

– Я случайно видела, как девочку увозили в Петербург. Мы тоже уезжали в тот день в Песчанск. Мы на станцию приехали как раз перед прибытием одесского поезда, дневного.

Мальчик кивнул, а Маруся, словно спохватившись, спросила:

– Тебя, кажется, Петей зовут?

– Федя, -набычился мальчик.

– А меня Маруся.

– Я знаю, ты – внучка Ивана Астафьева.

Некоторое время они пристально рассматривали друг друга. Невысокий коренастый Федя хлюпал носом, потирая одна о другую ступни босых ног. Кожа его крепких рук была покрыта цыпками, а под неподстриженными ногтями чернела земля. Его рубашка, выгоревшая на солнце, выглядела ветхой и заношенной. На боку висела торба, куда он осторожно положил книгу.

– Странно, – подумала Маруся, – Он совсем не вызывает жалости, этот сирота, хотя он не маленький лорд, и у него нет дедушки – земельного аристократа. Он не просит подаяние, а хочет учиться. Ему не нужны подарки от Любови Петровны, ему необходимы учебники.

Она поймала себя на том, что стыдится своей лени, неусидчивости, нелюбви к латыни, а ведь родители делают все, чтобы все они – братья и сестры – получили образование. Федьке не по карману оплатить гимназический курс, однако он занимается самостоятельно в гусиной компании.

– Ты молодец, что сам учишься, – произнесла она с восхищением. – Я бы так не смогла. И тебе никто не помогает?

– Помогал Аким Анкудиныч, учитель, но теперь я поболее его выучил. А книжку Володя Пригожий, попов сын, подарил.

– Хочешь, я тебе все свои старые учебники отдам? И по химии, и по физике, и задачник? – предложила Маруся – А непонятное могу объяснить!

Мальчик недоверчиво ухмыльнулся.

– Оно, вроде бы и неплохо, – задумался он.– Только бабка ругаться станет. А, ладно, неси, если не жалко! Я их на чердаке спрячу – бабка туда никогда не заглядывает.

Они дошли до края луга, и Федя переспросил, сомневаясь:

– Не обманешь ведь, придёшь? Страсть, как хочется новое узнать. Ты не бойся, я книжки не помню, не запачкаю.

В доме Талановых царила суета: кухарка готовила угощение, как на Маланьину свадьбу. Петр Андреевич шутил, что таким количеством можно накормить весь Дновский уезд. Две нанятые из деревни поломойки мыли полы, а садовник подметал дорожки. Он так энергично возил метлой, что пыль стояла столбом и оседала на розы.

Любовь Петровна носилась по всему дому и раздавала указания. Особенно доставалось ее супругу: он вынужденно отложил в сторону трубку, очки и газету, а затем в компании младшей дочери занялся книгами в кабинете. Вскоре Раечке надоело это переставлять тома, и она предпочла перебирать гардероб свой и матери. Маруся застала подругу с булавками во рту: Рая, как заправская портниха, подкалывала оторвавшуюся от нарядного платья оборку.