Сергей Пациашвили - Крещение Новгорода

– Ты чего, Васька, за него заступаешься? – с обидой в голосе проговорил он, вытирая рукавом из-под носа кровь, – это же сын Чурилы-старшины, который коня твоего отца украл. Это он сам Потаню хромым сделал, переломал ему ноги, знать, было за что.

– Собака! – прокричал сын Чурилы, вскочил на ноги и уже снова готов был ринуться в бой, но Василий его остановил.

– Он сказал правду? – спросил сын Буслая.

– Правду, – отвечал сын старшины, глядя ему прямо в глаза. Один глаз уже заплыл и не открывался, губы и нос были разбиты в кровь. Мальчишка еле держался на ногах, но и не думал сдаваться.

– Я – Потамий, сын Чурилы, а теперь прочь с дороги, а не то пожалеешь.

И он попытался оттолкнуть Василия, но тот крепко держал отважного хромого. Наконец, Потамий вырвался у него, но не в ту сторону. Теперь его от врагов отделял Василий, и сын Чурилы понимал, что не пройдёт через него.

– Ладно, – заговорил он, – если хочешь биться со мной, скажу сразу, я не готов сейчас, сам видишь. Назначь время и место, встретимся один на один с тобой, и померимся силой.

– Добро, – отвечал Василий и назначил час и место встречи. Он дал сыну Чурилы неделю времени, чтобы тот как следует смог оправиться. Василий тогда был бойцом не опытным, и нужно сказать, серьёзно опасался опыта и отваги Потамия. К тому же сын Чурилы был старше его и по сути был уже взрослым мужчиной лет 20-ти. И всё же сын Буслая не выдавал своего страха. Он не должен был терять своего лица, ведь он был знатным человеком, и даже перед лицом смерти не должен был терять своего достоинства. К слову, когда кузнец Людота узнал о грядущем поединке своего ученика, лишь оскалился и проговорил:

– Будет тебе дураку, урок.

И вот в назначенный день под холмом в укромном месте встретились две компании. Одна – ещё неизвестное никому шутовское братство, другая, чуть ли не в два раза больше – друзья Потамия, все из старших мальчишек, кто даже с плёткой или палкой в руках. Были здесь и некоторые из братьев Сбродовичей, в том числе и старший из них – Клим.

– Ну и заварил ты кашу, Вася, – тревожно твердили его товарищи.

Но сын Буслая сохранял спокойствие, рассчитывая на благородство врага. Ведь уговор был биться один на один. И вот от одной компании отделился сын Чурилы с зажившими ранами, из другой – Василий.

– Ну что, готов, боярский сынок? – спрашивал Потаня, потирая руки.

– А ты готов? – не уступал ему Василий, на что друзья Потамия дружно рассмеялись.

– Ты, мил человек, вот что мне скажи, – продолжал сын Чурилы, – ты почему за меня вступился в драке? Зачем мне помог?

– Не люблю, когда толпой одного избивают.

– Даже сына человека, который обокрал твой дом?

– Даже моего врага.

– Что ж, хорошо сказано, давай же теперь разрешим наш спор по-честному, как делают у вас, у знати.

Всё уже было готово к бою. Рукава были закатаны, рубахи подпоясаны. Потамий стал осторожно обходить вокруг Василия, сгорбившись, словно дикий хищник перед прыжком, выжидая подходящего момента для атаки. Василий будто специально дал ему такой шанс, отвернулся в сторону, взглянув на своих. Удар посыпались на него с невероятной скоростью. От иных из них сын Буслая сумел закрыться, другие же стали попадать ему прямо в голову и по телу. Василий быстро почувствовал вкус крови на губах и давящую боль в глазу. Любая попытка его ударить в ответ оборачивалась неудачей. Худощавый Потамий был быстр и гибок, задеть его никак не удавалось. И тогда в ярости Василий набросился на него всем своим телом, обхватил, словно медведь и принялся бороть. И хоть противник уступал ему в телосложении, однако же жилы его были крепкими, словно натянутая металлическая проволока. Потамий уворачивался от захватов и умудрялся при этом наносить удары кулаками или головой. Василий если попадал ему в ответ, то редко и не сильно. И вот очередной такой удар кулаком оказался столь сильным, что сын Буслая упал на одно колено. А вслед за первым ударом последовал следующий, второй. Василий пригнулся от летящего кулака, а затем согнул руку в локте и резко подался вперёд, ударив локтем врага в живот. Удар, вероятно, пришёлся на солнечное сплетение, поскольку Потамий тут же согнулся пополам и начал кашлять и задыхаться. Ещё один мощный удар кулака, и вот он оказался на земле. Теперь он был полностью во власти разъярённого врага. Мальчишки из братства шутов радостно подбадривали своего вождя, а Василий уже наносил удары лежащему на земле сыну Чурилы. И тут друзья Потамия сдвинулись с места и пошли на дерзкого боярского сынка. Казалось, ещё немного, и они затопчут Василия. Ослеплённый собственным гневом, он едва ли заметил бы их приближения и оторвался был от врага. И, тем не менее, он сделал то, чего никто от него не ожидал, показав чудеса самообладания. Василий вскочил на ноги перед приближающимся врагом и приготовился отразить удар. Он тяжело дышал, но он не был в ярости. Перед хладнокровием этого 16-тилетнего бойца заробели все людинские дети разбойников и охотников. А тем временем уже подоспели товарищи из шутовского братства, а Потамия, шатающегося и истекающего кровью подняли на ноги.

– Ты ещё не победил, – проворил сын Чурилы, вырываясь от поддерживающих его рук и снова приближаясь к Василию. – Знай, ты бы не ушёл отсюда на своих ногах, если бы на то была моя воля. Мои друзья легко бы разделались с вами. И всё же, мы хоть и из Людина конца, но не хуже ваших будем. Ты мне помог, знай же, что и мы можем быть благодарны и не будем нападать на тех, кого меньше, чем нас.

– Что ж, – отвечал ему Василий, – мы тоже не будет на вас нападать толпой. А если ты считаешь наш спор не решённым, можем встретится в другой раз и закончить дело.

В ответ Потамий рассмеялся, обнажая красные от крови зубы.

– Хватит с нас мордобоя, – отвечал он, – ведь я на самом деле ненавижу своего отца не меньше, чем ты. Чурила переломал мне ноги, поднимает руки на мою мать, которая в его доме – третья жена. Когда-нибудь я отомщу ему. Если хочешь мне помочь, будь моим другом.

И Потамий протянул Василию руку. Сын Буслая пожал её, хоть и очень удивился такому жесту. Все ждали какого-то подвоха. Но никакого подвоха не последовало. Василий Буслаев и Потамий Хромой действительно с того дня стали друзьями. После этой встречи мальчишки из шутовского братства ликовали и даже, выполняя один из пунктов своей клятвы, напились вина, а иные и хмельной браги. Но Василий брагу не пил, как не пил он сильно крепких напитков, уважая только разбавленное мёдом вино. Таков был завет его отца: крепкие напитки – это для черни, и хоть сын уже не был знатным человеком, но всё равно старался соблюдать наставления своего отца.

Зимой в кузнице Людоты было мало народу, но как наступила весна, снова валом повалили всадники для ковки лошадей. Так, Василий запомнил одного молодого голубоглазого скандинава с белыми волосами, из дружины Сигурда, по имени Хотен.