Наталья Султан-Гирей - Рубикон

Республиканец по традиции, Секст в то же время мечтал о диадеме. Чем он хуже Октавиана?

Эврос, доверенный Антония, обещал молодому Помпею корону Иберии и диктаторскую власть над островами Запада и Сицилией. Лепид согласен, а с мнением Октавиана его партнеры считаться не намерены. Он едва держится в голодной Италии. Прекратит Антоний подвоз пшеницы из Египта и Тавриды, и Рим вынужден будет сдаться...

— Соглашайся, Секст. — Либонила поднялась. Забившись в уголок, она внимательно следила за беседой. — Соглашайся, я устала...

— Завтра я дам тебе ответ. — Секст отпустил парламентера. — Кариссима, я просил бы не вмешиваться...

— Да? Но если ты искал во мне домоседку, рукодельницу, вечно рожающую рабу, не надо было брать меня в море. Мне тридцать лет, а я еще не знаю жизни. Твои мерзкие морские разбойники, дурно пахнущие варвары, их нелепые жены, портовые девки, подруги твоих легатов... Как это все отвратительно! Будет мир, войдешь четвертым в их союз. Я побываю в Вечном Городе, в римских термах смою корабельную грязь, войду в круг людей, равных мне, услышу латинскую речь...

Секст молчал.

— Любовь моя. — Либонила протянула руки.

Пират обнял ее:

— Разве тебе плохо со мной?

Наутро Эврос увез согласие Секста Помпея. Пират приглашал властителей мира на борт своего корабля.

Пурпур и золото, запах роз и моря, смуглые лица пиратов, прислуживающих за столом, а за бортом немолкнущий, монотонный плеск, точно шум раковины.

Октавиан старался не пить, но от зноя и мерного покачивания его разморило. Напрягая слух, ловил не только каждое слово, но каждый шорох. По движению губ угадывал, что замышляет Секст.

Триумвиры пировали за отдельным столом. Их свита и кормчие Секста угощались в отдалении.

— Мы в волшебных владениях нимфы Калипсо, — любезно пошутил Антоний. — Ты угощаешь нас дивными винами Эллады и лицезрением самой прекрасной матроны Рима.

— Красота и услада пируют с нами. — Лепид поднял кубок и, нагнувшись к Сексту, шепнул: — Либонила — первая красавица Рима. Октавиан — самый красивый юноша Италии. Ты не ревнуешь?

Секст равнодушно скользнул глазами.

— Я вижу, ты не из ревнивых. — Лепид усмехнулся. — Зато твой соперник на море сходит с ума от ревности!

Лепид перегнулся через стол и крикнул:

— Октавиан Цезарь, твой друг уже час делает таинственные знаки, а ты так увлечен!

Младший триумвир живо обернулся. По лицу Агриппы догадался, что его друг недоволен, озабочен. Октавиан быстро подошел к нему.

— Нагнись к борту, — шепнул Агриппа. — Видишь? Под водой канаты. Стоит их перерубить, и течение вынесет корабль в открытое море.

Наследник Цезаря вздрогнул и поглядел на берег. Белы домики и пальмы виднелись не меньше чем в тридцати стадиях.

— Доберемся вплавь. — Агриппа приподнял край плаща показал плоскую, тщательно укутанную глиняную фляжку. — Захватил с берега. Греческий огонь. Если они рискнут, разобью. Пламя вмиг охватит трирему. Мы спрыгнем за борт, они сгорят.

— Секст не решится, — тихо ответил Октавиан.

— Не знаю. Шептались один пират и Помпей. Пират спрашивает: "Перерубить?" Секст жмется — дал честное слово... мои гости... потом говорит: "Чтоб я не знал. Неудобно". Тут он заметил меня.

— Он и сейчас следит... — Сын Цезаря подтолкнул своего друга.

— Секст запретил рубить канаты, но так запретил, что тот кто нарушит приказ, получит от него же награду. Разреши. — Агриппа притронулся к фляжке.

Мимо, как бы случайно, прошел Секст. Взгляды друзей не ускользнули от него. Долетевшие слова подтвердили опасения пирата. Отдать свою трирему пламени и пойти на открытый разрыв Секст Помпей не решался.

Триумвиров снесли с корабля в ладью замертво. Один Октавиан шел на своих ногах. Прощаясь, он пристально взгляну Сексту в глаза, желтовато-карие, по-соколиному зоркие, смелые и такие близорукие.

С Либонилой Октавиан договорился. Чутьем понял: прекрасная матрона скучает, жаждет мужского поклонения, завистливого восхищения подруг и розового венка первокрасавицы Рима. Триумвир обещал ей восторг своей столицы Либонила будет первой не только по прелести, но и по сану. Он не женат, его сестра стареет. Октавиан подарит супруге пирата жизнь, полную наслаждений, почестей и всеобщего обожания, и не собирается разлучать ее с мужем. Нужно только уговорить Секста не отнимать у наследника Цезаря Иберию. Пусть молодой Помпей удовольствуется Африкой. Либонила должна натравить своего Кая на Клеопатру, эту язву всего Востока. Секст станет императором Африки и возложит тиару обоих Египтов на гордую головку прекрасной квиритки иначе Либонила рискует потерять супруга. Для жен своих союзников Клеопатра опасней, чем для их врагов.

Волны заливали ладью. Октавиан, укутавшись в плащ, прижался к борту. Пнул ногой непробудно пьяного Лепида: "Животное!"

Антония охватило холодным валом. Он приподнялся и, ругнувшись, снова рухнул на дно. Младший триумвир вскрикнул и уронил голову на колени друга.

— Укачивает, вот мучение! Прображничали весь день и ни до чего не договорились. Неужели завтра опять потащимся?..

Пена прибоя светилась во тьме. Море шумело, наступало, и шум его врывался в покои прибрежной виллы. Супруга Владыки Морей уступила свою опочивальню младшему триумвиру, а сама она проведет эти дни на корабле со своим Каем.

Октавиан, лежа на постели, стонал:

— Проклятый Помпей! Проклятый корабль! Проклятая качка! Дай уксусу... Подлецы! Кажется, меня отравили... Что же ты молчишь?

— Лежи, укачало. Теперь и на суше в глазах плывет...

Вошел Лепид. Октавиан поразился, как быстро властитель Африки успел протрезветь.

— Ты обратил внимание — Эвроса не было? Ведь он правая рука Антония. — Лепид сел. — Надеюсь, при твоем друге можно говорить откровенно? — Заметив, как передернулся Агриппа, он ухмыльнулся: — Со школьной скамьи известно: три на два не делится, но четыре число четное, распадается на две двойки. Я и ты, Секст и Антоний. Эврос послан в Египет. Меня подменят Секстом, тебя — Клеопатрой, и третий триумвират готов!

Октавиан широко раскрыл глаза.

— Непонятно? Африку отдадут Помпею, Италию — Цезариону, то есть фактически Клеопатре. — Лепид кашлянул.

— Ты сумеешь до весны держать Секста в границах? — Агриппа выступил из темноты. — Не подпускай его лигуры к Италии. Весной мы вступим в игру.

Лепид задумчиво поглядел на пол.

— Да, рассчитывай. Если Клеопатра не поддержит пирата.

— С Египтом союза не будет, — уронил Октавиан. — Либонила не допустит. Пока вы бражничали, я добился кой-чего. Но Секст метит на твою Африку.

— И на твою Иберию. — Лепид вздохнул и, пожелав приятной ночи, удалился.