Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

Он не дал сабле противника упасть на землю, подхватил её на лету правой рукой и, скрестив два клинка, как показал когда-то Бай Ли, принял саблю очередного нукера в блок. Удар был звонок и силен. Но Чиркудай удержал его. И пока нукер разбирался, каким образом его оружие застряло на полпути, не достав противника, вновь привстал на стременах, освободил ногу, и резко ударил врага носком сапога под нижнюю челюсть. Как только ослабло давление на его скрещённые мечи, Чиркудай отбросил одним из них саблю противника в сторону, а вторым рубанул по запрокинутому лицу нукера.

И остался один. Врагов рядом с ним не было.

Невдалеке увидел Субудея, искоса поглядывавшего на него. И тот успел уложить всех своих противников. И только сейчас Чиркудай заметил, что за ним многие наблюдают, и очень удивлены, потому что он дерется не так, как араты. Он не просто машет шашкой или забрасывает аркан на противника, он использует неизвестные им приемы борьбы.

Отбросив свои размышления подальше, он ринулся на Чёрном ещё к одной группе всадников, окруживших нукеров субудеевского отряда. При его приближении, враги сразу шарахнулись в сторону. Нукеры Джамухи тоже заприметили его и испугались.

И тут Чиркудай рассмотрел мчащегося во весь опор Тохучара, который, вертя над головой снятой с пояса цепью, лупил ею уходящего от него на полном скаку нукера. Противник свесился в бок, спрятавшись за своего коня. Но от ударов не упал, а только прибавлял ходу. Тохучар остановился, прекратив преследование. Еще Чиркудай заметил, что все нукеры Джамухи уползают назад, на заливные луга, к прибывающим товарищам, прошедшим узкой колонной меж двух озер.

Павших на поле лежало много. Но сразу трудно было понять, чьи это воины. По полю метались обезумевшие кони, шарахаясь от мертвых. Объезжая, лежащих на земле изуродованных людей, Чиркудай подскакал к Субудею. Тот вертелся на взгорке, поднимая коня на дыбы, собирая своих нукеров. К нему стали подъезжать выжившие. У некоторых поперек сёдел лежали раненые. Но раненых было совсем немного. И в это же время, в трех полетах стрелы, на грязном поле, в которое превратился луг, собиралось все больше и больше врагов.

Субудей, окинув напряженным взглядом свой сильно поредевший отряд, крикнул:

– Уходим! – и рванул на восток, где уже сгустились вечерние сумерки. Они скакали в полный мах до тех пор, пока кони не выбились из сил, и не перешли на шаг. Отставшие слухачи догнали их и сказали, что погони нет.

– Они сами устали, пока лезли через эти болота, – громко сказал Субудей.

Чиркудай почувствовал, что друг ещё не отошел от запала битвы. Он ехал в десяти шагах позади него. Неожиданно сильно заболела забытая рана в плече. Навалилась вязкая усталость. Чиркудай подхватил больную руку и сжался. Между пальцами потекла тёплая кровь.

– Дай, посмотрю, – услышал он голос Субудея рядом.

– Рана от стрелы. Вчерашняя, – сказал Чиркудай.

Субудей приостановился, встав бок о бок с конем Чиркудая, и умело разорвал халат на плече друга. Покачав головой, он достал из своего хурджуна тряпицу, обмотал плечо и туго завязал. Чиркудаю стало чуть-чуть легче. Остальные нукеры тоже стали перевязывать раненых. Некоторые вскрикивали от боли.

Субудей выволок из своего хурджуна бурдюк с кумысом и две чашки, которые сунул Чиркудаю. Когда стал наливать, к нему подъехали несколько парней и молча протянули свои чашки. Среди них был и Тохучар, который изобразил на лице серьезность и очень похоже, как у Субудея, выпятил вперед губы. Окружающие заметили кривлянье Тохучара, и, хотя всем было не до смеха, тихо захихикали. Субудей тоже это увидел и, поняв, что Тохучар передразнивает его, устало усмехнувшись, буркнул:

– Радуйтесь, что живы остались, – и сокрушённо покачав головой, словно кого-то осуждая, добавил: – Всех наших нойончиков заарканили и утащили к себе нукеры Джамухи, – он в сердцах махнул рукой: – Никудышные воины.

– А мы – багатуры, – сказал кто-то с гордостью.

– А вы тоже никуда не годитесь, кроме некоторых, – и Субудей мельком взглянул на Чиркудая, пьющего кумыс. – Нас осталось меньше половины. Мы уложили сотни две врагов, а они побили четыре-пять сотен наших, – Субудей расстроенно вздохнул, одним глотком допил кумыс, и, махнув рукой в сторону востока, тронул своего серого.

Ехали медленно, почти всю ночь. Чиркудай лёг на шею Чёрного и, обняв ее, уснул, будто упал в пропасть. Ближе к рассвету прискакали усталые разведчики и сказали, что нашли основное войско Темуджина. После сна в седле Чиркудай почувствовал себя бодрее, но все равно не так, как раньше. Его одолевала слабость, и он с ней боролся.

Субудей не стал поторапливать свой отряд. Поэтому он устраивал отдых на ходу. Он закалял своих нукеров, зная, что впереди предстоят серьезные бои. Когда небо посерело, а воздух сделался жёлтым, они вышли сбоку к медленно бредущей колонне войск Темуджина и пристроились в хвост.

Чиркудай заметил, что и им досталось. Один из разведчиков ехал недалеко от Чиркудая с Тохучаром, и, торопливо откусывая холодную вареную конину, рассказывал с набитым ртом новости. Субудея в отряде не было, он ускакал к Темуджину.

– На наших навалилось сразу два тумена Джамухи. Их было двадцать тысяч, а наших – восемь. Порубили многих. Но мы сумели оторваться и уйти. Брат Темуджина, Хасар, убежал в степь со своими двумя тысячами. До сих пор неизвестно, где он. Сейчас идем в урочище Дзерен. Джамуха перекрыл сзади все пути. Бежит по нашим следам, как волк…

Паренек рассказывал внимательным слушателям ещё что-то. И все ловили каждое слово. А Чиркудай опять уснул.

Проснулся от того, что кто-то тряс за здоровое плечо. Это был Субудей. Его лицо осунулось, плечи поникли, командир очень устал.

– Давай перевяжу, – сказал Субудей и, заехав с другой стороны, размотал повязку. Посмотрел на рану, намазал её вонючей мазью, после чего забинтовал плечо. Их не спеша объезжали кони со спящими всадниками.

– Ты совсем плохо выглядишь, – заметил Субудей, покачав головой.

– А сам? Думаешь, лучше? – хрипло пробурчал Чиркудай. Говорить было трудно, но он добавил: – Змея с ушами.

Субудей вяло усмехнулся:

– Ладно, спи. Нам часа два ещё ехать, – и неторопливо направил серого вперед.

Чиркудай только сейчас понял, что уже наступил день, а они все едут и едут. Он вновь уснул, словно провалился в бездну. Но перед этим у него мелькнула мысль, что война – это тяжелая работа.

Урочище Дзерен представляло собой широкий распадок, между крутых коричневых скал. Каменный мешок, в котором едва разместилось воинство Темуджина. Кони бродили по кустарнику, обрывая редкие листочки, отыскивая чахлую траву на вытоптанной земле. А перед ловушкой, в которую их загнал Джамуха, расстилалась обширная долина, заполненная от края до края конницей врага.