Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

– Выведете его из куреня, куда он покажет. И чтобы ни одна душа вас не видела. Он должен уйти, поняли? – Нукеры усердно закивали головами.

– Иди, – отпустил князь Чиркудая, тихо добавив: – Скажешь, что Джамуха понял.

Чиркудай кивнул головой, развернулся и пошел в темноту. За ним устремились нукеры с факелами. И в этот момент Джамуха негромко рявкнул:

– Стоять! – все трое послушно остановились. – Факелы потушите, олухи!.. – прошипел нойон. Воины дружно затоптали огонь. И только Чиркудай пошел дальше во главе пыхтящих нукеров, как опять услышал голос князя:

– Ты не знаешь, кто убил моего брата Тайчара?

Чиркудай понял, что сейчас Джамуха может изменить свое решение. Он быстро подумал и нашел ответ. Повернувшись к нойону, спросил негромко:

– Тебе нужен убийца твоего брата или Темуджин?

Джамуха помолчал, походил и тихо бросил:

– Идите.

Нукеры послушно вывели его к валунам у крайних юрт. Чиркудай бесшумно добрался в темноте до камней и услышал голос Субудея:

– Мы здесь.

Друзья ни о чем его не спросили. Молча прокрались назад и незаметно прошли в свой лагерь.

Темуджин их ждал. Услышав ответ Джамухи, он спокойно кивнул головой и отпустил лазутчиков отдыхать.

Утром Чиркудай проснулся от криков. Он расслышал, как кто-то возбужденно говорил:

– Я смотрю, и не верю – уходят! Собрали юрты и подались в степь. Наверное, это ловушка.

Все были возбуждены, поймали своих коней и ждали команды, но ее не последовало. К полудню, когда степь очистилась от чужих войск, Темуджин приказал ехать домой.

По степи скакали в напряжении, ожидая засады или открытой атаки. Но ничего не случилось. К вечеру добрались до речушки и облепили ее берега на тридцать верст. Чиркудай удивился, услышав об этом от Субудея: что один тумен – десять тысяч воинов и десять тысяч коней – занимают такое огромное пространство на водопое. Позже он это проверял.

Пили до того, что стали рыгать. И снова пили, пили. Так всех замучила жажда и ожидание смерти. Переночевали там же, около речки, выставив усиленные посты.

А на следующий день прискакали в свой курень. Темуджин сразу же сообщил, что они завтра откочуют на восток: и хотя там ближе к китайцам, которые тоже враги, но зато нет коварного Джамухи.

Перекочёвка длилась месяц. Женщины сняли кошмы с юрт, разобрали деревянные каркасы, и загрузили их на скрипучие арбы с двумя громадными колесами. Вытянувшись в колонну, с криками и руганью, поползли в ту сторону, где всходит солнце. Мужчины перегоняли скот.

Темуджин со своими командирами нашел место для поселения рядом с лесистыми горами, на голом каменистом плато. Там не росла трава, поэтому животных они решили пасти в неудобных, но богатых кормом, ущельях. А на изрезанной оврагами равнине поставить курень.

Юрт было немного. С ними перекочевало три тысячи человек. Пять тысяч отказались ехать за Темуджином. Стада поделили. Темуджин распорядился, чтобы большая часть досталась тем, кто остался. Чиркудай слышал, как Темуджин сказал, что это к лучшему, если скота будет меньше: травы для всех не хватит.

Но без неприятностей не обошлось: двое нойонов, обидевшись на Джамуху, приехали к Темуджину с клятвами своей преданности ему. Общая численность их нукеров составляла пятнадцать тысяч сабель. Однако, погостив неделю у Темуджина, они сослались на какие-то неотложные дела и уехали.

– Я знал, что племена урутов и мангутов не останутся, – грустно сказал Темуджин в кругу друзей. – От Джамухи они ушли потому, что он не добил меня и не дал им разграбить мой курень. Они хотели грабить. Нас грабить. Пришли ко мне и увидели вместо сильного хана простого нукера. Ошиблись. Я пока не сильный.

Те, кто примкнул к Темуджину, не обратили на разборчивых нойонов внимания. Они знали, кто такой Темуджин, и называли его нойоном. Они знали куда едут. Их не интересовало пренебрежительное отношение аратских князей к безродному Борджигиду. Нукеры, приехавшие в безлюдную окраину Великой степи, считали, что лучше жить в курене, чем прятаться от всех в солончаках. Ведь все они были в прошлом разбойниками.

Чиркудаю, в отличие от других, понравилось на новом месте. Они так и поселились втроём в одной юрте. Он показал Тохучару и Субудею, как искать черемшу на склонах. Первый раз его друзья, попробовав горный лук, сморщились от отвращения. Но когда Чиркудай предложил его с вареной бараниной, друзья оценили приправу. Даже, заглянувшие к ним на огонёк Темуджин и Джелме, похвалили едкую траву. Во время одного из посещений Темуджин сказал, что с завтрашнего дня хочет видеть их около себя.

– Вы будете моими личными нукерами, – хитро прищурившись, сообщил Темуджин, запивая холодным кумысом острую зелень, и, став серьезным, добавил: – Нам нужно о многом поговорить.

Чиркудай понял, что Темуджин не доверяет их молчанию после вылазки к Джамухе. Хочет, чтобы они всегда были перед глазами. Боится, что проболтаются, чем принизят своего нойона перед людьми. Чиркудай понимал, что Темуджину было неудобно от своей слабости. Для спасения своих людей он унизился до просьбы перед Джамухой. И простить этого не мог ни себе, ни своему названному брату. А поговорить он хотел, конечно, о прошлой жизни Чиркудая, тайна, которая не давала ему покоя. Чиркудай решил, что если Темуджин будет настаивать, то он расскажет всё. Даже, если он, услышав про китайцев, решит выгнать его из куреня.

Охранять небольшие табуны коней и лошадей в ущельях проще, чем в степи. Кони не лезли на горный хребет, травы и внизу было достаточно. Но с овцами нужен был глаз да глаз. Они карабкались на верхотуру, и даже уходили по перевалам в другие ущелья. Поэтому, пастухов овец должно было быть больше, чем коневодов. Самым лучшим занятием при этом считалось оцепление, которое устраивали вокруг овец на перевалах. У входа в ущелье нукеры ездили на конях, запирая отару, а верхние, поднявшись повыше, рассаживались между деревьями, и бросали палки и камни в настырных баранов.

В оцеплении часто принимал участие Темуджин. Его сопровождали сводный брат Бельгутей, Джелме, Субудей, Чиркудай и Тохучар. Хасара Темуджин не приглашал. Выбрав место на полянке под летним солнышком, они ложились на траву и обсуждали различные дела. Но в основном Темуджин задавал вопросы, а его товарищи должны были думать и отвечать. Так было и в этот раз:

– Ну, что молчите? – спросил Темуджин, покусывая жесткую травинку: – Давайте советы, что будем делать.

– Я думаю, нужно нападать на небольшие аулы и стойбища, – гнул одно и то же Бельгутей. – Будем забирать женщин и детей, а мужчины сами придут за ними. И останутся.

Темуджин усмехнулся:

– Нагрянут, чтобы забрать у нас своих женщин и детей вместе с нашими женщинами, да конями и овцами в придачу.