Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

Примеру Чиркудая последовали все тысячники, включая Темуджина. Они наделали себе учебных кистеней и с гиком носились по степи, стукая по деревянным головам чучел, вкопанным на плацу. Но не каждый мог научиться ладно махать колотушкой – некоторые совсем не понимали, куда мотанёт камень в войлоке. Поэтому были воины, всё время получавшие синяки и шишки.

Во время одного из совещаний Темуджин велел командирам отобрать тех, кто научился владеть кистенем, и собрать их в отдельные сотни.

– Они будут проломные, – заявил Темуджин. – Наша верная сабля короче и слабее этой булавы.

Командиры поддержали нойона, сказав, что кистень хорошая штука, но попросили не унижать саблю. Темуджин внимательно посмотрел на заступников клинка, среди которых особенно выделялся Джелме, и кивнул головой:

– Я принимаю ваши возражения. Вы, правы, – согласился он.

Чиркудай сразу заметил, что после таких согласий, Темуджина начинают не просто слушаться, но уважать. И он подумал: наверное, Темуджин будет хорошим ханом. И сам себе удивился – оказывается, он до сих пор сомневался: будет ли ханом Темуджин? А сейчас поверил – будет!

В это же время Субудей принес в юрту из городка широкую доску, разрисованную китайской тушью на белые и черные клеточки. Положив ее на кошму, он зажег светильник и высыпал горку деревянных фигурок, сказав, что это интересная игра, похожая на сражение воинов. Называется: индийские шахматы, потому что есть еще китайские, с названием – Го.

Пять дней Чиркудай никак не мог понять, что и как ходит, и что из этого получается. Но он был упорный и внезапно, будто сверху упало откровение, осознал смысл игры. Но ему не понравилось, что жена хана сильнее правителя. Из-за этого поспорил с Субудеем.

На следующих занятиях в городке, они зашли в библиотеку, и потребовали у чтецов объяснения. Старик, с седой бородой, терпеливо рассказал об истории шахмат, которые попали в Китай из далёкой Индии. Он подытожил, что законы игры уже устоялись и их нельзя менять, но все же добавил:

– Раньше не было жены, вместо нее был визирь, первый министр хана. Однако кто-то решил, что жена – это лучше. И все так стали называть эту фигуру.

Чиркудай с Субудеем внимательно выслушали лекцию, но спорить не стали.

– Ну что ты хочешь? – сам себя уговаривал Субудей, посматривая на Чиркудая, во время их возвращения из городка, в потемках рано наступившего осеннего вечера. – Визиря можно пнуть под зад коленом – и всё! А жена – это надолго.

– У тебя жена – ненадолго, – возразил Чиркудай.

Субудей сделал страшные глаза и почти завопил:

– Это была не жена! Это!.. Это!.. Хуже, чем змея с ушами!

– Джелме доволен, – не унимался Чиркудай.

– Ты же знаешь, какой он толстокожий? – с азартом начал Субудей. – От него стрелы отскакивают! Его кистенем не проймешь, даже железным. Почешется – и всё.

Тут к ним подъехал Джелме и, подозрительно глядя на брата, поинтересовался:

– Что это ты про меня рассказываешь?

– Я говорю, что ты самый крепкий во всей степи, непробиваемый, – пояснил Субудей. – Тобой можно столбы в землю заколачивать. И ты не боишься один на один выйти с сусликом, – серьезно продолжал Субудей, – если его кто-нибудь подержит за лапы, то ты его голыми руками…

Он не успел договорить, Джелме выхватил нагайку и, замахнувшись, хотел огреть брата по спине. Но Субудей успел уклониться и ускакать вперед – плетка лишь чиркнула по его бараньему кожуху. Джелме хотел кинуться за братом в погоню, но его остановил строгий голос Темуджина:

– Перестаньте дурачиться!

Джелме подъехал к Темуджину, прокашлялся, и с восторгом сказал:

– Вот, стервец! Настоящая язва! И все время так! С детства такой. Его отец даже бил за это.

Субудей подвалил к Чиркудаю и молча поскакал рядом, на левом крыле квадрата сотни.

– За что ты его?.. – поинтересовался Чиркудай.

– За дело, – невесело усмехнулся Субудей. – Он знает, за что, – и замолчал, раскачиваясь в такт с конем.

А когда ранними вечерами стало подмораживать, на горизонте показался караван и две тысячи всадников. За день до своего приезда, Тохучар послал гонца, который сообщил, что по дороге домой они сгребли попавшиеся на глаза банды и гонят их к куреню. Всего людей длинной воли собрали около восьмисот человек. Триста или четыреста разбежались, пояснил гонец. Темуджин поблагодарил гонца за службу и отпустил отдыхать.

Новеньких оставили за околицей, а уставшие нукеры ринулись по юртам. Почти все люди длинной воли были пацанами, лет пятнадцати-шестнадцати. Но Тохучар подобрал и тех, кто был старше. Даже один старик попался – лет пятидесяти. Разбойнички ехали на клячах: по двое, по трое на одной. Чиркудай увидев их, вспомнил, какие кони были у налетчиков в его банде. Ему просто повезло с верным Чёрным.

Доложившись, Тохучар с радостной улыбкой подошел к общей юрте:

– Уже, наверное, забыли, про меня, – с хитринкой в глазах спросил он, взяв за плечи по очереди Чиркудая и Субудея и, по степному обычаю, прикоснулся своей щекой к лицу каждого.

– Похудел!.. – изумился Субудей. – Тебе нужно много есть.

Тохучар устало согласился и, непонятно посмотрев на Чиркудая, спросил:

– Знаешь, кого я поймал?

Чиркудай вопросительно взглянул на друга.

– Гурджила… – усмехнулся Тохучар. – Ты его помнишь?

Чиркудай помедлил и спросил:

– Он все такой же?..

– Какой? – поинтересовался Тохучар.

– Хана из себя корчит? – пояснил Чиркудай.

– Корчит… – подтвердил Тохучар. – Сунулся ко мне, но я его прогнал. Он обиделся.

– Что это за птица? – с интересом спросил Субудей.

– Главарь нашей с Чиркудаем банды, – объяснил Тохучар, с неприязнью добавив: – Ох, и не нравится он мне…

– Зачем же ты притащил его сюда? – удивился Субудей.

Тохучар неопределенно пожал плечами и тихо объяснил:

– Темуджин велел всех встречных и поперечных гнать в курень.

– Понятно, – кивнул головой Субудей и махнул рукой: – Ну что мы здесь застряли – айда в геру! – и друзья нырнули в свою юрту.

Только утром Чиркудай увидел караван. Он состоял из трех сотен верблюдов: сотня причудливых бактрианов несла какие-то товары на себе, а железо везли в огромных арбах, которые тащили двести одногорбых дромадеров.

– В телегах они в пять раз больше везут, чем на себе, – пояснил Тохучар, усаживаясь на своего гнедого, пригнанного из табуна дежурными нукерами, охранявшими их юрту круглые сутки. – Но медленно. Потому долго шли.

Чиркудай с Субудеем уселись в седла своих коней, и друзья разъехались по своим тысячам. Караван ушел в Ляоян.

Занятия в осенней степи продолжались. Чиркудай воочию убедился – насколько у всех нукеров выросло умение передвигаться и сражаться строем. Новенькие, собранные в один отряд, совершенно ничего не могли делать. Воины Чиркудая, глядя на растрёп, покатывались со смеху. Как ни странно, Темуджин назначил командиром нового полка Гурджила, и отдал его отряд Тохучару.