Эдмон Лепеллетье - Римский король

Заговор Мале, хотя и закончившийся на Гренельской равнине, вынудил Наполеона поспешно вернуться во Францию. Он не хотел подвергать свой трон новому неожиданному нападению. 5 декабря, ночью, император собрал Мюрата, вице-короля Евгения, Бертье, Лефевра, Даву и несколько других боевых товарищей, чтобы сообщить им о своем решении вернуться во Францию.

Никто не выразил ему порицания. Тогда он обнял поочередно всех собравшихся, как будто ему было не суждено увидеться с ними больше (разве казацкая пика не могла остановить его на первой же версте?), а затем сел в сани в сопровождении Дюрока, с мамелюком в виде единственной охраны. Граф Возорвич, поместившийся на передке саней, служил Наполеону переводчиком.

В других санях следовали за ним Коленкур, граф Лобо и генерал Лефевр-Денуэтт.

Термометр показывал тридцать градусов по Реомюру ниже нуля.

Благополучно ускользнув от мороза, казаков, от всех опасностей, какие представляло это путешествие через Европу, Наполеон прибыл 18 декабря, ночью, в Тюильри.

Императрица спала; ее не предупредили о приезде супруга. Услышав шум, она встала, сильно встревоженная… Пожалуй, она была не одна?

Император не без труда заставил ее отворить дверь.

Он сжал супругу в объятиях, а она довольно холодно отвечала на его ласки.

Вдруг, оставив императрицу, Наполеон порывисто бросился в комнату, где спал Римский король. Ребенок проснулся от шума. Узнав отца, он протянул к нему ручонки, весело крича:

– Папа! Папа!

Наполеон вынул сына из кроватки, обнял и прижал к груди.

Маленький король залепетал на своем детском языке:

– Папа! Папа! Поколотил ли ты гадких казаков?

Император не ответил ни слова. Он с тихой и суровой радостью целовал малютку. Потом, как бы предчувствуя трагическое будущее, предвидя, пожалуй, непрерывное поражение после неизменных побед, ссылку, оскорбления, ненависть и мщение монархов, которые определили ему могилой остров Святой Елены, его сыну – Шенбруннский дворец, а Марии Луизе, вышедшей замуж за Нейпперга, альков в пармском дворце, – Наполеон заплакал.