Клара Моисеева - Дочь Эхнатона

– Вот как? – удивилась царица. – Расскажи поскорее, как ты попала во дворец и кто тебя купил для моих покоев.

– Великая госпожа, все, что ты узнаешь сейчас, известно только мне и Анху. Однако я не могу скрыть от тебя истину. Прости меня, бедную невольницу…

– Говори же дальше, – торопила увлеченная рассказом царица.

– Судьба Анху примечательна, великая госпожа. Юношей он покинул богатый дом своего отца, верховного жреца храма Птаха в Мемфисе. Отеп хотел сделать его жрецом и учил великой премудрости, а юный Анху бежал в Ахетатон, чтобы научиться искусству художника и ваятеля. Он пошел к лучшему из лучших художников Ахетатона. Ты помнишь его. Это он увековечил прекрасный облик твоей матери Нефертити. Его руками сделаны статуи мудрого Эхнатона.

– Возможно ли это? Он ученик Тутмееа? Как ты обрадовала меня, Черный Лотос! Словно я вернулась в свое счастливое детство и снова вижу наш дворец и прекрасную Нефертити. Поистине красивей нет женщины на свете!

Царица бросилась к креслу и, глядя на него, словно перенеслась к светлым годам, когда она играла со своими сестрами и когда ее нежно ласкала мать с таким удивительным лицом и мягкими, благоуханными руками. Анхесенпаамон вдруг вспомнился синий головной убор матери и струящиеся по тонкой шее две красные ленты, обведенные белой линией. Она вспомнила золотую повязку с самоцветами и прикрепленный спереди золотой урей – фигурку священной кобры, защитницы царей и богов от злых сил.

Что с тобой, великая госпожа? – спросила невольница, когда увидела слезы на глазах царицы. – Я сказала тебе что-то печальное?

Это хорошая печаль, – ответила царица. – Я вспомнила своих любимых. Мне стало и горько и сладко на сердце. Говори же, что было дальше, Черный Лотос.

– Анху пробыл в Ахетатоне три года, и, когда все покинули дворец великого Эхнатона и Тутмес исчез неведомо куда, Анху вернулся к отцу и снова стал учиться наукам, подвластным только жрецам. Отец простил его. Как не простить единственного сына!

– Верховный жрец Мемфиса отпустил сына в Фивы?…

Черный Лотос прочла недоумение на прекрасном лице царицы.

Она поспешила ответить:

– Анху был послан отцом, чтобы закупить жертвенных животных для храма Птаха. Отец был рад, когда сын вернулся. Но Анху ничего не говорил о своем занятии художника. Он сказал, что захотел побывать в самых дальних номах, чтобы увидеть, как велика и прекрасна страна фараонов.

– Он не закупил жертвенных животных? – рассмеялась царица. – Я жалею верховного жреца храма Птаха.

– Ты права, великая госпожа. Он не успел закупить жертвенных животных. Он встретил меня, и великая богиня любви Хатор внушила ему, что он должен выкупить меня, но не для рабства, а для счастливой жизни. И когда мы прибыли в великие стовратые Фивы, мой добрый Анху повел меня на базар. Он хотел, чтобы я сменила рубище на прекрасное покрывало. Я никогда не забуду тот счастливый миг, когда мы вошли под навес ткача и Анху велел мне взять желтое покрывало. И когда я завернулась в него, оставив обнаженной лишь правую руку и правое плечо, когда я поправила волосы и заколола их блестящими украшениями, мой Анху воскликнул: «Ты прекрасна, Черный Лотос!» Потом он купил мне печеных рыб и сладких пирожков. Я еще не успела поесть, не успела насладиться своим счастьем, как вдруг к нам подошла старая толстая Тии, окруженная невольницами. Она подошла к Анху и сказала: «Эта женщина нужна мне для покоев великой госпожи, я покупаю ее. Сколько она стоит?»

Когда я услышала эти слова, сердце мое сжалось от тоски и печали. Я поняла, что счастье покидает меня. А ведь оно пришло ко мне в самый страшный час моей жизни. Но Анху сказал: «Все мы готовы служить великой царской жене. Моя рабыня будет при дворце нашей прекрасной госпожи, но мне непристойно брать за нее что-либо. Пусть она живет в моем доме и служит царице. А я буду придворным художником».

– Он остался в Фивах из-за тебя? А дальше что было?

– Анху не вернулся в Мемфис. Отец не знает о нем. Отныне он навсегда только художник. Он вспоминает иногда слова старого Тутмеса: «Искусство не знает предела». Разве может художник достигнуть вершины мастерства? Но он стремится достичь сияющих вершин мастерства. А дальше ты знаешь, моя великая госпожа. Я твоя рабыня, хоть и принадлежу Анху. В твоем дворце я рабыня, а в доме Анху мы равны. Все думают, что я рабыня, но я жена придворного художника. В недолгие часы досуга я вижу моего благородного Анху. Ведь любовь не вырвешь из сердца. А она забралась в наши сердца и согревает нас своими лучами подобно тому, как солнце согревает землю.

– Берегите ее! – воскликнула царица. – Это величайшее сокровище!

– Я берегу! – сказала совсем тихо Черный Лотос и опустилась к ногам госпожи, чтобы поцеловать кончик священной сандалии.

Мне нравится твоя печальная история, Черный Лотос. Но как попало сюда это кресло? Кто его принес и когда?

– Я осмелилась. Великая госпожа, мне помогли невольницы. Мы вошли на рассвете, чтобы поставить это кресло и обрадовать тебя. Я подумала, что это будет приятно моей повелительнице.

– Ты отважна, Черный Лотос! Если бы какой-либо стук разбудил меня, кто знает, что случилось бы с тобой. Ведь я могла крикнуть, и мигом сбежались бы слуги. Тебя могли бы заколоть… Но все обошлось, и ты жива. Я рада этому, Черный Лотос. Мне приятно видеть тебя. Ты красива и гибка. В твоих движениях столько грации! Не была ли ты танцовщицей? А может быть, ты из знатного рода? У дочери землепашца, которая собирает полбу, не могут быть такие тонкие руки. И лицо твое благородно.

– Я не решаюсь признаться, великая госпожа…

– Говори, я сгораю от любопытства. Уже год как я пользуюсь твоими услугами и, сама не знаю почему, оказываю тебе наибольшее доверие. Но мне и в голову не пришло узнать, откуда ты. Говори же…

– В своей прекрасной и богатой стране Куш я была принцессой, великая госпожа. Теперь я рабыня. Я стараюсь не думать о прошлом. Ведь его не вернешь.

– Черный Лотос – принцесса! Как я не подумала об этом! Бог Луны и мудрости Тот надоумил меня и обратил мой взор к тебе. В твоем облике есть что-то значительное, гордое и непреклонное. Вот что мне понравилось в тебе. А разве тебе плохо в моем дворце? Ты мне мила, Черный Лотос. Я и впредь буду доверять тебе больше, чем другим. Скажи Анху, что он получит награду за свой труд. Впрочем, не будем откладывать. Возьми вот это ожерелье, оно тяжелое, я не люблю его. А в нем много золота.

– Я боюсь, великая госпожа. Это царское ожерелье. Если увидит старая Тии, она отберет, а меня отправит на черную работу.