Ольга Рогова - Богдан Хмельницкий

– Вот, батько, – проговорил Ивашко, прощаясь с Богданом, – ты меня во второй раз от петли спасаешь. Чем я тебе за это отслужу?

– Почем знать! – отвечал Богдан, – может еще и сосчитаемся! А теперь пока вот тебе грамотка к моему старому приятелю, Адаму Киселю, воеводе брацславскому. Он твою Катрю устроит наилучшим образом.

Все сели на лошадей и двинулись в путь. Богдан взял обещание с Ивашка вернуться до выступления войска из Сечи.

Тревожное время переживала Украина весной 1648 года. Коронные войска еще в начале февраля двинулись к Черкасам. Там они разделились: сам коронный гетман остался в Черкасах, а товарищ его, польный гетман, отошел к Корсуну. С виду народ как будто и притих при появлении польского войска, но втихомолку все волновалось, все кипело, всюду носились тревожные слухи. Паны не верили в возможность восстания, они еще больше теснили хлопов. Где ни соберется толпа народа, смотришь, и панские слуги тут же с плетьми и палками, разгоняют их, как овец. Устраивается ли на селе пирушка, панские шпионы уже доносят пану, что хлопы собрались на совещание, опять разгоняют их и не принимают от них никаких разъяснений. У кого из поселян увидят оружие, отберут, а захочет сопротивляться, расстреляют без суда. Коронный гетман, по своем прибытии, тотчас же издал универсал к народу, чтобы все бежавшие в Сечь к Хмельницкому воротились домой, если не хотят поплатиться семьей и имуществом. И странное дело, как только он издал универсал, побеги увеличились, целые толпы бежали на Запорожье, особенно из панских поместий с левого берега. Оставшиеся у панов хлопы угрюмо смотрели на своих притеснителей и втайне принимали у себя каких-то богомольцев, странников, юродивых, нищих. Эти бродяги предсказывали, что скоро придет Богдан с запорожцами и тогда, стоит только захотеть, мигом можно избавиться от панов. Так прошли и февраль, и март. Коронные войска все еще собирались, паны не очень-то торопились. По случаю предстоящей войны они чуть не каждый день задавали пиры.

Настал и апрель. Пришло известие, что Хмельницкий уже собрал войско и думает расположиться между реками Тясмином и Днепром. Потоцкий собрал военный совет. На этот совет приехал и Калиновский; в нем участвовал и двадцатишестилетний сын коронного гетмана Стефан Потоцкий, были и Стефан Чарнецкий, и Шемберк, и много еще благородного шляхетства.

Калиновский предложил не медля двинуться на неприятеля:– Нам не надо терять времени; если мы пустим его вглубь Украины, силы его удвоятся, к нему пристанут казаки и хлопы. Он занял позицию между Тясмином и Днепром, но мы должны его оттуда вытеснить и разбить в открытом поле.

Потоцкий и сам не прочь был двинуться со всем войском, но он положил за правило никогда и ни в чем не соглашаться со своим товарищем.

– Пан польный гетман сам не ведает, что говорит, – возражал он Калиновскому. – Его величество всемилостивейший король не затем мне вверил войско, чтобы я завел его в пустыню и оставил край в добычу мятежникам. Да и стыдно посылать целое войско против горсти хлопов. Их можно разогнать плетьми, а не то что саблями. Чем меньше отряд, тем больше ему будет славы.

– Совершенно верно! – подтвердил пан Корецкий, один из полковников, владелец богатых имений в Волыни. – Думаю, что я разогнал бы их один со своими двумя тысячами жолнеров…

– Почем знать, – заметил осторожный Чарнецкий, – может быть силы неприятеля гораздо значительнее, чем мы предполагаем; по крайней мере носится молва, что на этот раз поднялось все Запорожье. Мое мнение послать нарочного к королю, просить у него войска для обороны Украины.

– Позвольте и мне, панове, высказать свое мнение, – проговорил молодой Потоцкий. – Нельзя нам стоять на месте, как будто у нас не хватает храбрости идти вперед навстречу неприятелю. Окрестные жители и так смотрят на нас недоверчиво. Если они только вообразят, что мы боимся, они восстанут поголовно. Поэтому нам необходимо выслать навстречу неприятелю сильный отряд, чтобы он разведал силы казаков и добыл языка.

Это мнение понравилось всем. Большая часть панов были даже уверены, что отряд этот совершенно истребит неприятеля, так как казаки разбегутся при одном виде регулярного войска.

– Кому же вручить начальство над этим отрядом? – спрашивали паны.

– Я полагаю разделить его на две части, – сказал коронный гетман. –Регистровых казаков отправить по Днепру на байдарках и к ним посадить пехотинцев, только заставить их присягнуть в верности королю. Другую же часть, жолнеров и драгун, отправить сухим путем, дать им пушек и телеги со съестными припасами…

– Пан коронный гетман позволит мне заметить, – перебил его Калиновский, – что никакого нет расчета делить войско. Мы не знаем неприятельских сил и можем погубить и тот, и другой отряд. И потом, что за нелепость заставить присягать?.. Неужели пан гетман думает, что это их удержит от измены?

– Пана польного гетмана прошу быть осмотрительнее в своих выражениях! – вспыхнув, закричал Потоцкий. – Я не мальчик, чтобы пан мне читал нотации…

Члены совета попытались замять эту неприятность.

– Я думаю, – благоразумно рассудил Чарнецкий, – оба отряда могут не слишком удаляться один от другого. Регистровых казаков можно послать под начальством пана наказного атамана Барабаша…

– Помилуйте, – вмешался опять Калиновский, – где Барабашу начальствовать над отрядом, да он заснет дорогой и неприятеля проспит.

– Это правда, что он немного стар, но казаки его уважают… Притом в верности его нельзя сомневаться…

– А над сухопутным отрядом прошу панов предоставить начальство мне, –поспешно заявил молодой Потоцкий.

Старый гетман с гордостью посмотрел на сына.

– Иди, сынок мой, и пусть история запишет славу твою. Он будет советником твоим, – продолжал он, указывая на Шемберка. – Пану комисару поручаю общее наблюдение за всей экспедицией, он наставит и направит моего молодого воина. Не возвращайтесь, пока не истребите всех мятежников. Пройдите и степи, и леса, разорите Сечь, а зачинщиков приведите на праведную казнь.

– Позвольте и мне, панове, присоединиться к отряду, – заговорил Чарнецкий. – Я лучше себя чувствую на поле битвы, чем за стенами укрепления. Здесь я вам мало принесу пользы.

– А пан Корецкий? – обратился Потоцкий к владельцу Корца.

– Н-нет, – замялся Корецкий, – я предпочитаю выждать неприятеля здесь.

Коронный гетман недолюбливал заносчивого пана и охотно бы отделался от него.