Хамза Есенжанов - Яик – светлая река

Как ни поспешно Бигайша спрятала бумажку, Жол заметил ее. И даже успел прочесть заголовок, набранный крупными, как большие крючки для ловли щук, буквами: «ВОЗЗВАНИЕ». Он мысленно повторил это слово несколько раз, стараясь разгадать, что оно обозначает. «Воззвание?! Воззвание?! А-а, вон оно что – звать!.. Звать народ! Призывать народ, смутьянить!..»

– Келин, дай-ка мне эту свою бумажку!

Бигайша вздрогнула, но не подала вида, что испугалась. Продолжая водить по кошме веником, спросила:

– Какую бумажку, кайнага? [30]– Она принялась неторопливо перевязывать веревочку на венике.

– Воззвание, которое ты только что положила себе в карман.

– Что вы, кайнага, да это… просто так, ненужная бумажка, чай был в нее завернут. Жаппар мой вечно разбрасывает мусор по комнате… Сколько раз я ему говорила: «Не сори, не бросай!..» Не понимает, – сердито проговорила Бигайша. – Вон он, посмотрите на него, – она кивнула головой на смуглолицего парнишку, только что вошедшего в комнату.

Жаппар заметил, что мать смотрела на него совсем не сердито, она глазами указывала на листок, спрятанный в кармане; мальчик растерялся, он никак не мог сообразить, что хочет от него мать. Робко переступая с ноги на ногу, он подошел к ней и остановился в недоумении.

– Меня, келин, не интересует, нужная это или ненужная бумажка. Я говорю: сейчас же отдай ее мне!

«Вон что: бумажку просит, а мама не хочет отдавать, – догадался Жаппар. – Схватить бумажку и убежать!..» Черные глазенки мальчика засверкали, он стал присматриваться, как удобнее просунуть руку в карман, чтобы выхватить смятый листок, из-за которого сейчас шел спор между матерью и Жолом.

– Ойбай-ау, кайнага, что вы говорите, она же грязная, зачем вам марать руки…» – растерянно пробормотала женщина и снова взглянула на сына. Глаза ее словно говорили: «Ну, ну же, бери и беги!..»

Жаппар выхватил из кармана матери воззвание Уральского Совдепа и опрометью кинулся вон из комнаты.

– Ах, безобразник, куда, куда? Что ты делаешь?.. – закричала женщина, нарочито повысив голос, но не стала ни догонять, ни отбирать бумажку у сына.

Хотя Байес почти никогда ничего не рассказывал жене о своих делах, Бигайша знала, что он заботится о бедных людях, делает благородное дело, и, как могла, помогала ему. Когда муж привез из города незнакомого человека – учителя, она стала ухаживать за ним, как за старшим братом. Женское чутье подсказывало ей, что учитель – это не просто учитель, а нужный человек, иначе муж не пригласил бы его в свой дом. Если бы сейчас Жол прочел бумажку и унес ее с собой – нет, она никогда бы не простила себе этой оплошности. Но гроза миновала, «сорванец сынишка» вовремя подоспел и выручил из беды. Она радовалась сообразительности сына. А Жол побледнел и затрясся. Он уже готов был потирать руки: «Врасплох застал! Наконец-то напал на след…» Но в одну секунду все рухнуло. «Испортила все, проклятая баба!..»

– Где Байес? Здесь или опять уехал в Теке за воззваниями? – сурово спросил он Бигайшу, словно на самом деле не знал, где сейчас был продавец.

– Здесь, здесь, кайнага! Сейчас придет… Чай уже закипел, раздевайтесь. А тот постреленок Жаппар – не догонишь его теперь… Как ваш скот кайнага, благополучно ли окотился?

Жол, стиснув челюсти, угрюмо смотрел в окно.

– Этот учитель, которого твой муж Байес привез из Теке, – проходимец и смутьян! Что ж, Байес, наверное, по Сибири тоскует, а?.. Для чего он собирает вокруг себя таких, как этот учитель? Если ему не нужны ни жена, ни дети и не считается он ни с каким родством, пожалуй, можно будет его скоренько отправить в Сибирь!..

Старшина начал теперь запугивать, чтобы выудить у женщины нужные ему сведения.

Бигайша в упор глянула на него, стараясь понять, правду ли он говорит или просто пугает. Жол сидел чернее тучи.

– Кайнага, на что вы намекаете?.. Ваш двоюродный брат только и думает о том, как бы побольше достать разных товаров. Спаси аллах нас от всяких бед и напастей, особенно теперь, когда в ауле живется неплохо, народ здравствует, скот благополучно множится… Мы все считаем вас нашим благодетелем. И мой муж тоже… Неужели он будет затевать что-либо против вас? Никогда. А учитель, наверное, помогает ему вести торговые дела.

– Я один держу ответ перед аульным миром! И я хочу, как святыню, хранить хорошую репутацию нашего аула, чтобы ни одна капля грязи не оскверняла ее. И Байеса должен сохранить, чтобы не угодил в Сибирь. В ауле развелось много смутьянов, и я получил строгий приказ ловить их и передавать волостному. Ловить всех, кто возбуждает народ против власти. А вас я предупреждаю из жалости к вам. Смотри, чтобы твой Байес не слушался разных смутьянов, а то… Ты ему это скажи. Конечно, пока я буду старшиной, не допущу, чтобы о нем говорили плохо, но все же пусть будет осмотрительным. А ты, милая, мне говори все, другим нет, а мне говори. Вот и сейчас, зачем от меня скрываешь правду, а?

Бигайша немного оробела, ее испугали слова старшины. «Как бы Байес за дурной поступок не угодил в Сибирь…»

– Кайнага, пусть всевышний аллах будет свидетелем – я все поняла, что вы сказали. Мы не считаем вас чужим. Кто же нас защитит от лихой беды, кроме вас?.. – льстиво заговорила Бигайша.

– Этот ваш учитель – бунтарь. Большевик он, вот кто. Власти преследуют таких людей и заодно и тех, кто укрывает их. Ты слышала, о чем он разговаривает с твоим мужем? Разве он не говорил, что нужно уничтожить биев и волостных?

– Вы где это слышали, кайнага?

– Как где?.. Да, да, слышал… Но чем именно теперь занимается ваш учитель, вам лучше знать, ведь он живет в вашем доме. Скажи мне, как он смущает народ? Что он говорит им? Что нужно отобрать землю и скот у баев и присвоить себе, так, что ли? Ведь это он разные бумажки распространяет по аулу?

– Кто вам это сказал?

– Сказали те, кто счел нужным сказать. Как звать учителя: Абекеш или Адыгали?

– Мужчины зовут его Абеке.

– Это и я знаю, что Абеке… А как его настоящее имя?

Женщина задумалась. Она точно не знала, но предполагала, что учитель – это человек, который жертвует своей жизнью ради благородного служения народу. Она слышала, как об этом говорил муж, видела своими глазами, с каким почтением относятся к учителю люди. «Наверное, и у него в каком-нибудь далеком ауле осталась такая, как я, жена, такой же сынишка, как мой Жаппар. Может быть, и старики еще живы – отец и мать…» – жалостливо подумала Бигайша.

– Не знаю, кайнага, – вдруг твердо ответила женщина, приподняв голову. – Вы сами спросите обо всем у своего двоюродного брата. И с учителем сами разговаривайте. Я не могу порочить хорошего человека. – Бигайша подошла к двери и, приоткрыв ее, крикнула: – Жапаш, позови-ка отца, скажи ему, что у нас сидит кайнага и что мама зовет его пить чай!..