Валерий Лобачев - И печатью скреплено. Путешествие в 907 год

– На колеса, – сказал князь. – И паруса ставь – ветер прямой!

Стратимир пошел, потом побежал к берегу, кричал на бегу, созывая людей. Олег и Велемудр видели, как повозки уже катили к лодьям, как разворачивали паруса, как выстраивались воины вдоль бортов, готовясь поднять тяжелое судно…

– Не успеем мы дойти до залива, – сказал Велемудр. – И не потому, что далеко, а ветер уйдет. Не так далеко, и ветер стойкий.

– Не успеем, – согласился Олег. – Скоро откроются Золотые Ворота. Этого они не выдержат. А если выдержат, дойдем до залива!

Донесения от доместиков первой тагмы: «В Золотом Роге волнуются приезжие купцы. Сюда уже дошли слухи, что славяне едут лодьями по суху к заливу. Требуют снять цепи. Плохо понимают объяснения, что русские лодьи постоянно ходят вдоль Города до Галаты…»

второй тагмы: «Народ постоянно ходит смотреть на русские лодьи под морскими стенами. Говорят, что русские останутся здесь навсегда на нашей рыбе…»

третьей и четвертой тагмы: «Число прибывшей конницы и ее происхождение выяснить не удается. Как уже доносилось, лодьи идут на север на колесах и под парусами…»

Этериарх Николай: «В Городе неспокойно. К дворцу начал собираться народ. Еще вчера утром одного воина этерии сбросили со стены недовольные… Немедленно надо сделать заявление для народа, успокоившее бы его».

Эпарх Анатолий: «В Городе становится все больше пьяных крикунов. Придется вступать в переговоры со славянами: дальше будет хуже, мы проиграем на ожидании».

Друнгарий флота Имерий: «При нынешнем обилии купеческих кораблей бой в Золотом Роге превратится в полную сумятицу».

Фома, логофет дрома: «Надо откупаться от варваров. Чем быстрее, тем дешевле».

Паракимомен Самона: «В Городе полно шпионов и паникеров. Эпарх несет за это ответственность. Наверное, стоит вступить в переговоры со славянами, чтобы узнать о ситуации, в которой мы находимся, больше, чем мы знаем сейчас».

Синклит: «Мы считаем, что извечная стратегия Ромеи – покупать волю варваров – победит и на этот раз».

Велемудр оживился – дошло до переговоров. Ему надоело заниматься необходимыми, но простыми вещами в походе. Он устал ждать, пока сломается гордость ромеев: ведь неизбежно должны они были выйти из Золотых Ворот. Слишком хорошо он знал это, чтобы не наскучить ожиданием. Теперь в углах его рта заиграл живой интерес, пропала обычная насупленность. Он словно проснулся – хотя и до этого вроде не спал, но настолько разительна была перемена.

– Я, пожалуй, с ними разговаривать не стану, – сказал князь. Из ворот выехало двое конных со свитой. За ними покатились повозки, груженные чем-то.

– Конечно, князь. Тебе это не нужно, – бодро согласился воевода. – С кем тут разговаривать тебе.

– Скажи им, чтобы увозили то, что тащат нам в подарок.

– Это, должно быть, царские угощения.

– Вот и скажи им, что пища от человека, который нарушил мир и слово договора, – ведь был у Руси договор о том, чтобы наши купцы торговали безопасно и беспошлинно в Царьграде?..

– Давно был заключен, но мы его хорошо помним.

– …Пища из рук такого человека – отрава. Пусть так и передадут Льву.

Логофет Фома и доместик третьей тагмы спешились. Подошли ближе к славянским воеводам.

Фома встал в позу, что, впрочем, странно выглядело перед цепью лучников, в поле.

– Василевс передает, – сказал он, понимая, что дальше, к князю, его не пустят, и не желая терпеть унижения с первых же слов. – Василевс передал: он хорошо отплатит за зрелище. Василеве посылает со своего стола угощение искусным в войнах и забавах и князю – царское угощение и благодарность. Василеве передал: пусть считают, что они на моем пиру. Ему просто негде рассадить стольких гостей. – Фома с подчеркнутой любезностью показал жестом на широко раскинувшийся русский лагерь.

– Пища от человека, который нарушил слово и мир, – отрава. Покормите этим константинопольских крыс. – Велемудр с удовольствием рассматривал Фому – логофет не ожидал таких слов.

– Мы дадим попробовать ту же еду нашему человеку, – опомнился он. На лице появилось выражение оскорбленного достоинства: отрава!.. Про «слово» и «мир» он предпочел не расслышать.

– Попробовать дадите? Значит, в Константинополе уже люди работают крысами!

– Я логофет дрома, – сказал Фома, – и говорю от имени василевса.

– Ответ князя киевского звучит так: пища человека, который нарушил слово и мир, – отрава.

– Нельзя тому быть, – крикнул Стратимир, – чтобы русских купцов губили на константинопольском базаре!

– Вы об этом… Русские купцы были с мечами, без мечей они не ходят. В ссоре они убили десять ромеев. Десять ромеев за пять славян – уже очень много.

Велемудр распахнул руки:

– Здесь русских столько же, сколько ромеев в Городе. Если мы начнем считать так же и дальше – двух за одного, то в Константинополе не останется ромеев. И еще столько же будет нужно для расчета. Но за недостающих мы согласны взять деньгами. А если живущие в Городе хотят и сами сохранить жизнь, мы за каждого из них тоже возьмем деньгами. Мы старые купцы.

– Я же сказал, – надулся Фома, – что василевс наградит славян, которые пришли под стены Города.

– Мы не служим из награды у ромейского правителя. Если в Константинополе еще есть василевс, то должен, наверное, существовать пока и закон. О законе торговли мы и пришли узнать.

– Мы не знаем закона торговли, который бы заключил с нами русский князь Олег.

– Закон в Руси заключает Киев и князь Киева, как василевс в Ромее. Киевский договор вечен, это мы и пришли подтвердить, – Велемудр опять распахнул руки, показывая на русские войска.

– Я передам эти слова василевсу, – сказал Фома.

Возникло молчание: стороны сомневались, надо ли сейчас продолжать разговор.

Стратимир заметил за спиной доместика стражника Гуннара. Лицо варяга он помнил, тот служил в Киеве. Гуннар куда-то пристально смотрел и вроде бы даже знаки кому-то делал. Стратимир повернулся в сторону и увидел недалеко от себя Рулава.

– Разрешим поговорить двоим воинам этерии! – сказал Стратимир доместику. Тот кивнул.

Гуннар подошел ближе.

– Верно ли известно в этерии, как я попал сюда? – спросил Рулав.

– Известно. Не удалось найти, кто это сделал… За тебя хотят выкуп, какой?

– Нет, я здесь будто не в плену.

Стратимир поморщился:

– Выкупом за воина могут быть только его голова и меч. И то и другое при нем.

Гуннар наклонил голову, соглашаясь.