Олег Михайлов - Кутузов

В этот же день, рано поутру, опередив армию, Кутузов прибыл в Бородино, объехал окрестности и нашел их соответствующими своим намерениям.

Бородинская позиция пересекалась надвое Большой, или Новой, Смоленской дорогой. Правое ее крыло примыкало к роще, между Москвой-рекой и впадающей в нее рекой Колочей; левый фланг оканчивался густым, местами заболоченным Утицким лесом, на Старой Смоленской дороге, ведущей из Гжатска через Ельню в Можайск. Естественные преграды затрудняли обход наших позиций с флангов. Фронт, занимая протяжением около семи верст, был прикрыт до Бородина Колочей, извивающейся по глубокому оврагу, причем высота правого, обрывистого берега местами достигала двадцати метров, далее – ручьем Семеновка и плотным кустарником, переходящим в лес. Атаки противника с фронта осложнялись тем, что вся местность между Утицким лесом и Колочей постепенно возвышалась с запада на восток. В тысяче саженях впереди левого фланга находилось несколько холмов у деревни Шевардино.

Не желая дать возможности противнику овладеть этим пунктом и обозревать все расположение российских войск и вместе с тем угрожать с фланга наступающим по Большой дороге к Бородину колоннам, Кутузов повелел на кургане у Шевардина построить пятиугольный редут на двенадцать батарейных орудий.

Для обеспечения правого крыла он приказал соорудить перед лесом, близ Москвы-реки, три отдельных укрепления, а сам лес был перегорожен засеками.

В центре возвышался холм или, возможно, насыпной курган, у подножия которого изгибалась Большая Смоленская дорога. Здесь, перед деревней Горки, устроили батарею из пушек крупного калибра и заслонили ее другой, из двенадцати пушек, – напротив Бородина.

На высоком бугре между Горками и Семеновским, близ впадения Семеновки в Колочу, начали воздвигать большой люнет на восемнадцать орудий, вошедший в историю как Курганская высота, или батарея Раевского. Так назвали его солдаты в честь славного генерала, который под Салтановкой повел войска в атаку, взяв за руки двух своих сыновей-подростков. Батарея должна была обстреливать весь скат к ручью Семеновка и кусты по его левому берегу, довершая тем самым фланговую оборону Бородинского поля. Здесь расположился 7-й корпус Раевского.

Левее Семеновского Кутузов приказал устроить три флеши для прикрытия слабейшего пункта позиции и поддержки стрелков, которые должны были занять овраг перед фронтом и кустарник по направлению к Утице.

Главная квартира разместилась в селе Татаринове, позади центра русских позиций.

Михаил Илларионович торопил с инженерными работами: 23 августа Мюрат атаковал у села Гриднева, всего в пятнадцати верстах от Бородина, русский арьергард, которым командовал Коновницын.

Коновницын долго не уступал ни шагу, пока под вечер корпус Богарне не показался на его правом крыле. Тогда, пользуясь темнотой, он отошел к Колоцкому монастырю. На следующее утро французы продолжили наступление. Но их движение преграждал редут при Шевардине. Оборона выдвинутого вперед укрепления не имела бы смысла, если бы Кутузов не нуждался в том, чтобы выиграть время для завершения земляных работ.

Неприятель шел Новой Смоленской дорогой и полями тремя колоннами. Часа в два пополудни французы начали переходить речку Колочу у Фомкина и Валуева и наступать на редут. Корпус Понятовского следовал туда же от Ельни.

Шевардинский редут оборонялся войсками 2-й армии под начальством генерал-лейтенанта Горчакова. Надо было защищать большой курган, где расположилась 12-пушечная батарея, справа – деревню Шевардино и слева – лес близ Старой Смоленской дороги. Против 27-й дивизии Неверовского, прославившейся в сражении под Смоленском, пяти гренадерских и двух драгунских полков Наполеон бросил корпус Понятовского, кавалерию Мюрата и три дивизии корпуса Даву.

Дело началось с сильнейшей яростью. Редут и стоявшие в обороне войска были засыпаны ядрами, гранатами, картечью, пулями. Неприятель ломил всеми силами, гул пушек был беспрерывный, дым их мешался с дымом пожаров, и вся окрестность была как в тумане. Всего на редут двинулось около 30 тысяч пехоты, 10 тысяч конницы и обрушился огонь 186 орудий.

Французские колонны ворвались в укрепление, но торжество их было непродолжительным. Гренадерские полки, имея впереди священников в облачении, с крестами в руке, встретили неприятеля. Затрещали кости, зазвенел металл, завязался рукопашный бой. То русские опрокидывали французов, то французы теснили русских. К вечеру редут перешел в руки неприятеля. Тогда Багратион сам повел гренадерскую дивизию в атаку и выбил французов. Редут, село Шевардино и лес на левом фланге остались за русскими.

С наступлением темноты пальба с вражеской стороны затихла. Но, когда совсем смерклось, Горчаков услышал между курганом и деревней сильный топот. Загоревшиеся в расположении французов стога сена озарили внезапным светом две колонны, бегущие к правому флангу русской позиции. Горчаков послал за 2-й кирасирской дивизией, а генерал-майору Неверовскому приказал остановить противника, который в темноте не мог видеть числа русских.

В резерве у начальника 27-й дивизии имелся лишь батальон Одесского пехотного полка, и довольно слабый. Но, атакованные внезапно с флангов, французы оробели, остановились и побежали. Русские смешались с врагами, кололи и гнали их. Подоспевшие малороссийские и глуховские кирасиры довершили поражение французов, принужденных в бегстве бросить пять орудий.

Сражение прекратилось. Долее редут удерживать стало бесполезно из-за его отдаленности от позиций; главнокомандующий велел Горчакову отступить.

Во время всего дела Кутузов со штабом находился на поле сражения. Он сидел на скамейке, которую всегда за ним возили, держал связь с Багратионом, не выходившим из огня, внимательно обозревал местоположение и оставался там, пока не утихла пальба.

Письмо его Екатерине Ильиничне о шевардинском деле имело особое значение – как первая ласточка о начавшейся битве. Поэтому он предпринял некоторые меры предосторожности. Зная, что письмо будет зачитано во всех петербургских салонах, вплоть до гостиной Марии Антоновны Нарышкиной, Михаил Илларионович предпочел умолчать об оставлении Шевардинского редута, а вместе с ним и находившихся там русских орудий...

Утром 25 августа Кутузов осматривал армию.

Боевое построение русских войск от Москвы-реки до леса около деревни Утицы походило на натянутый лук перед спуском тетивы.

На оконечности правого крыла, в лесу, засели три егерских полка. От них, по направлению к центру, располагались пехотные корпуса 1-й армии: 2-й корпус – генерал-лейтенанта Багговута, 4-й – генерал-лейтенанта Остермана-Толстого, 6-й – генерала от инфантерии Дохтурова. Далее, по отклоненной назад линии, занимала позиции 2-я армия Багратиона: 7-й корпус генерал-лейтенанта Раевского, 8-й – генерал-лейтенанта Бороздина и на оконечности левого крыла – две дивизии под начальством генерал-лейтенанта Горчакова: сводная гренадерская – генерал-майора Воронцова и 27-я – Неверовского.