Катарина Причард - Крылатые семена

Когда к власти пришло лейбористское правительство, рабочие на приисках возликовали. Джон Кэртен, новый премьер-министр, был членом палаты представителей от Западной Австралии. Даже крупные дельцы, не питавшие к лейбористам никакой симпатии, не могли не признать, что национальная партия — национальная только по названию и представлявшая интересы наиболее реакционных элементов страны — породила к себе такую вражду и недоверие, что не могла больше оставаться у власти. В тот момент Джон Кэртен оказался самой подходящей фигурой для того, чтобы объединить вокруг себя народ и влить новую энергию в дело обороны страны.

За выполнение этой задачи и взялось возглавленное им правительство. Оно воспротивилось посылке новых экспедиционных войск за океан, отменило указы, направленные против профсоюзов, вступило в дружественные переговоры с советским правительством об установлении дипломатических отношений и сняло запрет с коммунистической партии и других организаций, которые могли содействовать достижению победы.

Через два месяца после прихода к власти лейбористского правительства Япония напала на Сингапур и Пирл-Харбор. Война приблизилась к самому порогу Австралии. Это поставило перед новым правительством чрезвычайно важные задачи и наложило на него огромную ответственность. Никогда еще столь непосредственная опасность не угрожала австралийскому народу, и народ понимал это. Мужчины и женщины, дети и старики — все готовы были любой ценой отразить вторжение. Правительство потребовало забвения личных интересов во имя государственных от всех без изъятия и получило безоговорочную поддержку даже своих политических противников.

К призывным пунктам хлынули толпы добровольцев. Рудники почти совсем опустели. Там оставляли только небольшое ядро рабочих, чтобы предприятие не вышло из строя. На улицах Калгурли и Боулдера не часто можно было увидеть молодого здорового мужчину; только старики да инвалиды по-прежнему толпились у пивных и у контор букмекеров, пережевывая последние новости и ставя на лошадей. Скачки устраивались редко — говорили, что их не прикрывают только потому, что не хотят создавать впечатления паники при перестройке жизни на военный лад.

День и ночь воинские эшелоны проходили через Калгурли; одни шли на восток, другие на запад — с новыми пополнениями, орудиями, самолетами. Мужчины в хаки или темно-синих мундирах заглядывали в город на часок-другой. Приятели поили их в пивных, женщины кормили и чествовали их от лица благотворительных комитетов. Девушки из женских вспомогательных корпусов — одни в ловко пригнанных синих мундирах авиационной службы, другие в рыжевато-коричневой флотской форме — проходили по улицам, четко отбивая шаг.

Салли завидовала им. Ей бы очень хотелось тоже надеть форму — в знак того, что и она принимает деятельное участие в обороне страны. Она вместе с Эйли поступила все же на курсы и надеялась скоро получить свидетельство медицинской сестры. Эйли уже по нескольку часов в день работала в госпитале, где не хватало медсестер, так как многие из них были призваны в действующую армию. А Салли по-прежнему мыла полы и каждую свободную минуту между домашними делами шила и вязала теплые вещи для солдат, или же занималась упаковкой посылок на фронт и раздачей пищи в войсковом буфете на вокзале.

В начале нового года падение Сингапура и гибель австралийских соединений нанесли сокрушительный удар по обороне страны. В кровопролитных боях в джунглях приняло участие немало солдат, призванных в армию с золотых приисков, и теперь многие были убиты, другие взяты японцами в плен, третьи пропали без вести. Шли дни и недели, а матери и жены ничего не знали о судьбе своих сыновей и мужей. Их тоску и тревогу усугубляла скорбь тех, кто уже получил извещение о гибели сына, мужа или брата, павшего смертью храбрых. На островах, прикрывающих подходы к Австралии с севера, шли отчаянные бои, и среди населения царили страх и растерянность.

Второй жертвой японского тайфуна пал остров Ява. Беженцы с Явы и Суматры, с Малайского архипелага, с чудесных тропических островов Тиморского моря хлынули в Австралию. А с ними — остатки войск, спасшихся из Сингапура. Два солдата забрели на прииски, и Динни с приятелями, оцепенев от ужаса, слушали рассказы о боевой неподготовленности австралийских частей, об отсутствии воздушной обороны и опытного военного руководства, в результате чего войска вынуждены были сдать считавшуюся дотоле неприступной крепость. Военная полиция быстро положила конец этим мятежным речам, взяв солдат под арест. Жителям приисков казалось непостижимым, что с этими солдатами обошлись как с дезертирами и что генерала Гордона Беннета, чье спасение было встречено с ликованием, осуждают за то, что он не разделил участи своих войск в Сингапуре. Общественное мнение было целиком на стороне генерала, который заявил, что видел свой долг в том, чтобы сохранить родине в своем лице опытного полководца.

Приняв на себя командование западным фронтом, он поспешил провести ряд необходимых мероприятий по укреплению стратегических позиций. Когда японцы за один налет стерли с лица земли город Дарвин, оставив на берегу сотни убитых и раненых и груды развалин на месте хрупких тропических построек, никто в Австралии уже не сомневался в том, что их ждет, если и другие города на северном и северо-западном побережье подвергнутся бомбардировке и неприятельские самолеты проникнут дальше на юг, в глубь страны.

Да, теперь уже ни у кого не оставалось сомнений в той горькой истине, что японцы могут вторгнуться со дня на день, однако воля народа к борьбе, его решимость грудью отстоять родину от захватчиков все больше росла и крепла. Все знали, что в австралийской армии и раньше ощущался недостаток в живой силе и технике, а теперь ее ресурсы были и подавно истощены отправкой экспедиционных войск за океан. Несколько дивизий было отозвано обратно, но положение в Австралии продолжало оставаться катастрофическим, а новые налеты на Дарвин, Брум и северо-восточное побережье еще усиливали гнетущее ощущение опасности, нависшей над страной.

Нашлись пессимисты, утверждавшие, что невооруженное население не в силах оказать сопротивление японцам, если они высадятся на материк. Но большинство рабочих — мужчин и женщин — говорили иное:

— Мы будем сражаться теми средствами, какие у нас есть, как сражались испанские рабочие, как сражаются сейчас в Китае.

И в пустых гаражах или во дворе за домом они изготовляли ручные гранаты из бутылок и консервных жестянок.

На одном собрании Комитета по оказанию помощи фронту кто-то рассказал Салли, что некая дама из Южного Перта якобы заявила: «Может быть, это и не так уже плохо, если японцы завоюют Австралию. По крайней мере, у нас будет хорошая прислуга!» Но таких, как эта дама, было немного. Значительно позднее в стране была раскрыта фашистская организация, подготавливавшая капитуляцию перед Японией. Динни говорил, что их там раз-два и обчелся и что если бы они вздумали сунуть нос на прииски, им бы не поздоровилось.