Теодор Моммзен - История Рима

Литература изучаемой нами теперь эпохи изменилась соответственно общему характеру времени. В предыдущий век бодрые люди, закаленные в гигантской борьбе, с юношеским непониманием трудности задачи, но и с юношескою бодростью устремились к недостижимой цели – создать свою литературу, равную греческой. Эта горячая пора увлечения скоро прошла, и в литературе наступила своего рода реакция: люди, более чуткие к прекрасному, поняли недосягаемую прелесть того, чему так смело надеялись создать равное. Суровой критике подвергнуты были произведения латинских подражателей в том кружке Сципиона, где изучалась греческая литература в подлинниках, где ее впервые в Риме поняли глубоко. Энний, Плавт и их младший современник Пакувий вызывали в этом кругу тонкую и острую критику и сдержанную, но губительную насмешку. Здесь было признано невозможным создать произведения, равные греческим, и задачею поставлена была выработка чистого, изящного языка. В этом отношении и были достигнуты результаты, замечательные по оценке самого Цицерона, но умы томились среди неразрешенных вопросов, связанных с революцией, и писатели, выражавшиеся правильным, изящным языком, оказывались литераторами вялыми, без внутренней мощи, без огня. Таков Пакувий, племянники младший современник Энния, живший на рубеже III и II вв. (219-129). Теренций, высокоталантливый автор комедий (196-159), рисует характеры более тонко, чем Плавт, диалог у него превосходен, но у него вовсе нет той энергии комизма, той широты штрихов, обрисовывающих характеры, той смелости ведения действия, которыми так блещет в комедии Плавт. Плавт подражал разным популярным греческим писателям своего времени, Теренций – исключительно Менандру, самому скромному и самому тонкому из греческих комиков. Зато, что касается языка, Теренций стоит далеко выше Плавта и принадлежит вообще к лучшим латинским писателям. В таком же духе, как Теренций, писал – много, впрочем, ему уступавший – Афраний. Он писал комедии из чисто римской жизни, но под несомненным влиянием греческих поэтов. Большое развитие получили так называемые «ателланы», фарсы, обыкновенно одноактные, полные грубых комических положений и весьма бесцеремонных эпизодов. Название свое этот род произведений получил от имени одного оскийского города, разрушенного еще за присоединение к Ганнибалу, жители этого города почитались в Италии как бы образцами неотесанности и глупости.

Эпическая поэзия находилась в полном упадке и не представила ничего сколько-нибудь замечательного. Сцена была в прежнем положении: с чисто римским ханжеством долго не разрешали устроить в столице постоянного театра, хотя во многих городах провинции театральные здания давно существовали и хотя ежегодно в Риме огромные суммы расходовались на устройство временных театральных сооружений. Интерес публики к сценическим представлениям непрерывно возрастал, и одним из ближайших друзей Суллы был Квинт Росций, знаменитый римский актер того времени.

Наиболее крупным явлением в римской литературе рассматриваемого периода была сатира, вполне оригинальный, чисто латинский род стихотворных произведений, не имевший никакой определенной формы и заключавший любое содержание. Первым писателем сатир был Лицилий (148-103), гражданин латинского города Суэссы, человек состоятельный, отлично образованный и всеми уважаемый за свои личные достоинства. В сатирах он является и тонким литературным критиком, и благородным проповедником более чистых и скромных нравов. В политическом отношении он, естественно, является писателем оппозиционным, его стихотворения приобрели быстро необычайную популярность, которая доказывает, что литература стала уже и общественною потребностью, и силою.

К изучаемой эпохе относится деятельность Полибия (ок. 200- 120), который был одним из виднейших членов в римских литературных кругах, хотя писал по-гречески. Родом из Магелополя в Пелопоннесе, Полибий играл на родине довольно видную политическую роль, а после третьей Македонской войны был взят в числе заложников в Рим и здесь провел безвыездно 17 лет, вращаясь в кругу Павла Эмилия. Полибий был современником и очевидцем великого исторического факта: на его глазах известный тогда мир подчинился римскому господству в сфере политической и греческому – в сфере интеллектуальной; на его глазах жизнь всех народов Средиземного моря слилась в одно под гегемонией римского могущества и эллинского образования. В ясном понимании этого факта он написал свою историю. Она является первой, которую можно назвать всеобщею, потому что она совершенно свободна от партикуляризма греческих историков. Полибий с приемами греческого писателя обработал обширные римские источники, и в смысле богатства материала, его расположения, в смысле критики источников и правдивости рассказа Полибий представляет замечательное явление. Для римской истории труд Полибия чрезвычайно важен: та эпоха, которую описал он,- от Ганнибаловских войн до начала II в.- принадлежит к числу наиболее ясных для нас. Но нельзя не сделать Полибию одного существенного упрека: он понимал историю не как явление нравственного порядка, а как своего рода механическое, и поэтому все его суждения по вопросам религии, права и чести плоски, мелки, а в некоторых случаях и прямо нелепы.

По сравнению с произведением Полибия римские хроники представляют собою жалкие и скучные компиляции, нередко совершенно вздорные. С чрезвычайною подробностью, со всевозможною хронологическою обстоятельностью описываются в них события древнейших эпох, относительно которых не только не было, но несомненно и не могло быть сколько-нибудь точных свидетельств. Впрочем, некоторые хроники, касавшиеся времен ближайших, имеют известную цену, писаны они все уже по-латыни, а не по-гречески, как писались ранее. Несколько видных деятелей изучаемой эпохи вели свои записки, записывали и распространяли свои речи и составляли сборники своих писем, эти памятники впоследствии доставили ценный материал римским историкам.

Параллельно с развитием литературы и в зависимости от этого развития разрабатывались грамматика и орфография, зарождалась история римской литературы, развивалась вообще римская филология. Луций Стилон около 104 г. занялся изучением памятников древнейшего латинского языка, он старался установить и точный текст комедий Плавта. От этого же времени сохранился любопытный учебник риторики, автор которого относится неодобрительно к греческим ораторским приемам, находит их мелочными и искусственными и требует от речей большей простоты и деловитости.

Из специальных знаний за это время сделала успехи в Риме только юриспруденция: выработались многие тонкие юридические понятия и определения, совершенно неизвестные еще авторам XII таблиц. Развивалась и юридическая литература: сначала распространялись сборники советов по разным судебным делам, а затем началась и систематизация права. Сочинения Квинта Муция Сцеволы, который был консулом и главным понтификом и умер в 82 г., стали исходною точкою всех систем римского права и всех учебников его. Толчок более систематической и научной разработке правоведения был дан несомненно знакомством с философско-практическим схематизмом современной греческой философии.