Василий Веденеев - Частный сыск есаула Сарычева

– Вот как? – откидываясь на спинку кресла, протянул Джордж. – У тебя вечно случаются разные неприятности. Прости, но я никогда не понимал, как можно их просто-таки притягивать к себе. Это какая-то…

Не найдя нужного слова, он прищелкнул пальцами и, вскочив, заходил из угла в угол.

– Мне только переночевать, – глядя в скатерть, буркнул Павел. – Утром я уйду.

– Пустое, – отмахнулся Хансен. – Я никого не боюсь. Можешь оставаться в моем доме сколько пожелаешь. Скажи только, ты кого-то убил и теперь полиция идет по следу? Может быть, тебе взять билет на пароход и уехать отсюда, пока не поздно?

– Еще рано, – прикурив от свечи сигару, усмехнулся Сарычев. – Уехать я всегда успею. Сначала надо закончить дела.

– Ты неисправим, – засмеялся хозяин, – кровавые вендетты, выстрелы, погони. Неужели не надоело воевать?

– Заставляют, – развел руками есаул.

– А? Ну да, конечно. Работать на меня тебе кажется скучным и ты ищешь развлечения по собственному вкусу. Я понимаю.

– Пока не очень, – заметил Сарычев и коротко рассказал о случившемся с ним за последние дни.

Хансен слушал внимательно, не перебивая, только иногда крякал и тер ладонью затылок, словно у него начинался приступ мигрени. Когда Павел дошел до схватки в особняке гангстеров, Джордж залпом выпил стакан виски и буквально рухнул в кресло:

– Ты сумасшедший! Впрочем, все русские сумасброды и помешанные. Но тайну тебе так и не удалось узнать?

– Какую? – прищурился Сарычев.

– Этой, – Джордж пошевелил пальцами, припоминая, – золотой статуэтки? И еще, как я понимаю, остался Дасти? Ты вырвал его имя у бандитов?

– Нет. – Павел бросил окурок сигары в камин и потянулся. – Поэтому мне еще рано уезжать.

Поднявшись, он собрал оружие:

– Где мне прилечь? Я чертовски устал.

– Пойдем, я покажу.

Проводив гостя на второй этаж, Хансен распахнул перед ним дверь комнаты:

– Располагайся.

– Спасибо, – Сарычев разложил оружие около постели и, не раздеваясь, упал на нее, – блаженство!

– Там кто-то приехал, – прислушавшись, сообщил хозяин. – Я спущусь, посмотрю. Потом скажу, в чем дело. Не пальни в меня через дверь, – выходя в коридор, попросил он.

Вытянувшись на мягкой кровати, Павел уставился за окно. Большая и яркая луна висела над темными кронами деревьев сада, чуть заметно покачивавшихся от легкого ветерка, ласково шелестевшего в густой листве.

Вернулся Хансен. Сделав вид, что он не замечает маузера в руке гостя, присел на стул и буднично сообщил:

– Приезжали из полиции. Я обещал им тут же сообщить, если ты мне позвонишь или появишься в доме.

– Ясно, – положив пистолет, буркнул Сарычев. – Утром я уйду. Не надо, чтобы меня видели у тебя.

– Отдыхай, – встал Джордж. – Если тебе ночью вдруг что-нибудь понадобится, вызови слугу. Не ходи, пожалуйста, по дому. У меня отличный, неподкупный сторож, с которым невозможно договориться.

– Ладно, спокойной ночи, – отвернувшись к стене, сонно пробормотал Павел.

Примерно час после ухода Хансена он лежал отвернувшись к стене. Потом сел, опустив ноги на пол, и закурил. Судя по положению ночного светила, было далеко за полночь.

Открыв кран над раковиной, Сарычев подождал, пока сойдет нагревшаяся за день вода, и сунул голову под ледяную струю. Умылся, вытерся полотенцем. Повесив на плечо арбалет, он тихо выскользнул в коридор и направился к угловой комнате, легко находя дорогу при свете луны.

Время от времени он настороженно прислушивался – не ходит ли по дому и саду неподкупный, отличный сторож Хансена? Наверное, он завел себе, по примеру Филиппова, сторожа-японца? Или придумал нечто еще более экзотическое, наняв жителя островов Новой Зеландии или австралийского аборигена?

В доме было тихо, только внизу, в гостиной, басовито и хрипло пробили часы, но Сарычев не считал их удары. И снова нависла тишина, временами казавшаяся давящей, какой-то неестественной, нарочитой.

Дойдя до конца коридора, Павел нажал на ручку двери и вошел в небольшой зал, стены которого были увешаны коврами. Через три больших окна в комнату падал яркий свет луны, тускло играя на развешенных на коврах саблях и ятаганах, кинжалах и булавах, затейливой резьбе щитов и острых наконечниках копий.

Сложив свой арсенал на диван, Сарычев осмотрелся – где стеклянный шкафчик, в котором на полке должна стоять фигурка «Золотого Будды»? Антуан уверял, что она здесь, в оружейной.

Шкафчиков в зале оказалось несколько, и Павел решил осматривать их по очереди, но не успел он шагнуть к первому, как его остановил странный, неприятный звук. Казалось, что из спущенной шины выходит воздух, легонько посвистывая и шипя. Что такое?

И тут Сарычев похолодел. Даже волосы на его голове – мокрые, тщательно расчесанные после мытья под краном, – шевельнулись от ужаса и омерзения.

Темная масса в углу комнаты шевельнулась и потекла, вытягиваясь по направлению к бывшему есаулу, застывшему на месте.

Вот уже видно толстое, как бревно, пятнистое тело, с легким шорохом скользящее по навощенному полу, большую треугольную голову с маленькими, холодными глазками, завораживающим взглядом уставившимися на незваного гостя, нарушившего покой чудовища. Приостановившись, оно подняло голову и снова угрожающе зашипело, слегка приоткрыв пасть.

А в углу комнаты, где до времени таилась огромная гадина, сначала принятая Павлом за свернутый ковер, все еще продолжалось движение: сплетались и расплетались кольца тела, словно исполняя замысловатый танец смерти для единственного зрителя, должного стать его жертвой, унеся с собой в небытие все увиденные им адские па.

«Удав! – словно очнувшись от гипноза, сделал шаг назад Сарычев. – Или питон? Какая, к черту, разница! Вот он, неподкупный сторож Хансена, с которым не договоришься! Стрелять?»

Но толстое тело уже обтекло диван, на котором остались маузер, револьвер и арбалет. А маленький браунинг против гигантской змеи просто хлопушка.

Пресмыкающееся ползло неторопливо, лениво двигая тело и, наверное, пребывая в полной уверенности, что жалкому человеку от него некуда деться – все равно его резко ударит тупая голова, обовьют толстые кольца и сожмут в смертельных объятиях, с хрустом ломая кости, дробя их, как в жерновах, между бугров стальных мышц, обтянутых холодной, чешуйчатой кожей.

Еще шаг вперед, еще, и Павел уперся спиной в стену. Раскинув в стороны руки, бывший есаул провел ими по ковру и, неожиданно, его пальцы коснулись чего-то металлического. Быстро повернув голову, он увидел на ковре скрещенные шашки. Под лунным светом булатные клинки, выкованные мастерами далекой Аравии, словно струились муаром. Над шашками с богато изукрашенными эфесами висел персидский щит. Да, у богатых свои причуды, но иногда они могут помочь другим выжить.