Америго Веспуччи - Америго Веспуччи. Фернан Магеллан

В ночь со вторника на среду, 11 февраля 1522 г., мы оставили за собою остров Тимор и вступили в великое открытое море, называемое Лаут Кидол [156]. Направляясь по курсу запад-юго-запад, мы оставили остров Саматра, ранее носивший название Трапробана [157], к северу направо от себя, из страха перед королем Португалии, а также Пегу Бенгала, Уриса и Келин, где живут малабары, подданные властителя Нарсинга; Каликут, подвластный этому же властителю; Камбайя, где живут гузераты; Кананор, Гоа, Ормуз и все остальное побережье Большой Индии. Великую Индию населяет шесть различных родов людей: наири, паничали, иранаи, пангелини, макуаи и полеаи. Наири – это знать; паничали – городское население. Эти два разряда людей могут разговаривать друг с другом. Иранаи занимаются сбором пальмового вина и фиг. Пангелини – мореходы, макуаи – рыбаки, полеаи – сеют и жнут рис. Эти последние живут в деревнях, хотя изредка заходят и в города. Когда им что-либо дают, то предварительно кладут предмет на землю, и только после этого они его берут себе. Проходя по улицам, они выкрикивают: «По! по! по!», т. е. «Берегись меня!». Случилось однажды, рассказывали нам, что, к несчастью для наира, к нему прикоснулся полеа; наир велел тут же убить себя, чтобы таким образом смыть с себя позор.

Для того чтобы обогнуть мыс Доброй Надежды, мы поднялись до 22° на стороне Южного полюса. В продолжение девяти недель стояли мы у этого мыса со спущенными парусами из-за северо-западных и западных ветров, дувших в корму, и очень сильной бури. Этот мыс лежит под 34° 1/2' широты и на расстоянии 1600 лиг от Малаккского мыса. Это – самыйбольшой исамыйопасный из всех мысов в мире. Некоторые из наших, не только больные, но и здоровые, выразили желание добраться до португальского поселения Мозамбик, так как корабль дал сильную течь, холод был страшный, а главное, по той причине, что, кроме риса и воды, у нас не осталось съестного; из-за недостатка соли все мясные продукты попортились. Однако другие, заботясь больше о своей чести, чем о жизни, решили плыть до Испании, хотя бы это стоило им жизни. С Божьей помощью мы обогнули, наконец, 6 мая этот мыс на расстоянии пяти лиг от него. Мы никогда не добились бы этого, если бы не подошли к нему так близко. Затем целых два месяца мы шли на северо-запад без свежей пищи и свежей воды. За это короткое время умер двадцать один человек. Когда мы опускали в море их трупы, христиане пошли ко дну с лицами, обращенными вверх, а индейцы – с лицами, обращенными вниз. Если бы Господь не послал нам благоприятного ветра, все мы погибли бы от голода. Побуждаемые крайней нуждой, мы подошли, наконец, к островам Зеленого Мыса. В среду, 9 июля, мы добрались до островов Святого Якова [Сантьяго] и тут же отправили лодку к берегу за провизией, придумав для португальцев историю, будто мы потеряли нашу фок-мачту под экватором (на самом же деле мы потеряли ее у мыса Доброй Надежды), и за это время, что мы ее восстанавливали, наш капитан-генерал уехал с двумя другими кораблями в Испанию. Расположив их таким образом к себе, а также отдав им нашего товару, нам удалось получить от них две груженные рисом лодки. Мы поручили нашим людям, отправившимся на лодке к берегу, расспросить, какой это был день, и они узнали, что у португальцев был четверг, что нас весьма удивило, так как у нас была среда, и мы никак не могли понять, отчего могла произойти такая ошибка. Я чувствовал себя хорошо все время и делал отметки каждый день без перерывов. Как выяснилось впоследствии, тут не было никакой ошибки, ибо мы шли все время по направлению к западу и вернулись к тому же пункту, куда двигалось и солнце, и таким образом выиграли двадцать четыре часа, в чем никаких сомнений быть не может.

Аллегорическое изображение первого кругосветного плавания, совершенного Магелланом

По рис. И. Страдамуса, резанному по меди И. Галле. 1522 г.

На рисунке изображен Фернан Магеллан на своем корабле. Слева – Огненная Земля (видны дым и пламя). Справа – патагонец, засовывающий в горло стрелу (в соответствии с рассказом Антонио Пигафетты). В левом верхнем углу сказочная птица Рук, которая, как сообщал Марко Поло, уносит в когтях слона

Когда наша лодка вновь подошла к берегу за рисом, были задержаны тринадцать человек экипажа вместе с лодкой. Произошло же это оттого, что один из них, как мы узнали потом в Испании, заявил португальцам, что капитан наш умер и что умерли также и остальные, мы же вовсе не собираемся в Испанию. Опасаясь того, чтобы некоторые каравелы не задержали также и нас, мы в спешном порядке направились дальше.

В субботу, 6 сентября 1522 г., мы вошли в бухту Сан Лукар, имея на борту всего лишь восемнадцать человек экипажа, да и то большей частью больных, – вот что осталось от шестидесяти человек, покинувших Молукку Некоторые из них умерли от голода, некоторые бежали на остров Тимор, другие были осуждены на смерть за преступления. Начиная с того дня, как мы вышли из этой бухты [Сан Лукар], и до того дня, как возвратились в нее, мы проделали четырнадцать тысяч четыреста шестьдесят лиг и таким образом совершили путешествие вокруг света, плывя с востока на запад. [158]

В понедельник, 8 сентября, мы бросили якорь у набережной Севильи и дали залп из всех наших пушек. Во вторник все мы в рубахах и на босу ногу, держа каждый свечу в руке, отправились на богомолье в храм Св. Марии Победы и в храм Св. Марии Древности.

Покинув Севилью, я направился в Вальядолид, где преподнес его священному величеству дону Карлу не золото и не серебро, а предметы, гораздо более ценимые столь могущественным государем. Между прочими предметами я дал ему книгу, собственноручно мною написанную и содержащую описание всего того, что происходило изо дня в день на всем протяжении нашего плавания. Уехал я оттуда, как только мог, скорее и прибыл в Португалию, где рассказал королю Жуану обо всем мною виденном. Из Испании затем я направился во Францию, где преподнес некоторые предметы из другого полушария матери христианнейшего короля дона Франциска, государыне-регентше. После этого я поехал в Италию, где и обосновался, посвятив скромный свой труд преславному и знаменитому синьору Филиппу Вилье Лиль Адану, достойнейшему великому магистру Родосского ордена.

Рыцарь Антонио Пигафетта

Книга зарождается из разнородных чувств. На создание книги может толкнуть и вдохновение, и чувство благодарности; в такой же мере способны разжечь духовную страсть досада, гнев, огорчение. Иной раз побудительной причиной становятся любопытство, психологическая потребность в процессе писания уяснить себе самому людей и события. Но и мотивы сомнительного свойства: тщеславие, алчность, самолюбование – часто, слишком часто побуждают нас к творчеству; поэтому автору, собственно, каждый раз следовало бы отдавать себе отчет, из каких чувств, в силу какого влечения выбрал он свой сюжет. Внутренний источник данной книги мне совершенно ясен. Она возникла из несколько необычного, но весьма настойчивого чувства – пристыженности.