Георгий Гулиа - Викинг

– Их было двое?

– Да, двое, – сказал Сигфус. – Но теперь их нет. Они лежат у родника Олений Глаз.

– Мертвые?

– Их даже Один не воскресит.

– Надо сообщить о возмездии, постигшем подлецов.

– Некий юнец сделает это и без нас.

– Кто он?

– Может, будущий подлец. А может – человек, который, узрев все собственными очами, поймет кое-что в этой жизни.

Скальд наспех воздал молитву идолу, пялившему глаза из глубины хижины, и сказал:

– С такими ранами люди живут десятки зим.

У него были снадобья, излечивавшие раны и различные хворости. Он обильно смазал раны Кари и дал ему крепкой браги. И Сигфусу тоже…

Гуннар сообщил о случившемся всем ближайшим соседям, а к дому Фроди и Эгиля были отправлены двое, чтобы там знали о поединке в лесу из первых рук. Так велел обычай. Теперь дело за родными Фроди и Эгиля: жаловаться на тинге или предпринять ответные действия, не дожидаясь тинга.

Каждый, кто узнавал о подвиге Кари, говорил: «Возмездие справедливо». И добавлял: «А как же с теми, другими злодеями и товарищами Фроди, которых все еще носит эта земля?»

Гуннар, Кари, Сигфус и скальд держали совет: как быть дальше?

– Эти не успокоятся, – сказал Тейт. – Возможно, позовут на тинг.

– Кари будет уже далеко, – заметил Гуннар.

Тейт возразил:

– Да, но останешься ты, останется Сигфус. Останутся ваши родичи.

Сигфус сказал:

– Мы постоим за себя.

Тейт был доволен, с лица земли удалены отъявленные негодяи, жителям фиорда будет легче. Но ведь обычай есть обычай: едва ли родичи Фроди и Эгиля успокоятся.

Гуннар сказал, что не надо сбрасывать со счетов Скегги и его родичей. Они тоже в немалой силе и знают, как постоять за правду.

Сигфус обещал, что сам он не успокоится до тех пор, пока не отыщет еще трех соучастников злодеяния на зеленой лужайке. Каждый, кто совершил тяжкий проступок, должен быть примерно наказан. Тинг тингом, а месть собственноручная – своим чередом… Так полагал Сигфус…

Тейт хоть и был доволен, но все же, как всегда, мрачно глядел на мир. Он не верил в тинг, где господствуют знатные бонды и где слово их весит больше всех прочих слов. Волчий закон действует повсеместно. И об этом не надо забывать. Тот, кто первым перегрызет глотку другому, тот в конечном счете выигрывает. Он предлагал следующее: надо уплывать всем и как можно скорее, а сам он, скальд, найдет прибежище на юге, где у него имеются и друзья и родичи. Другого выхода, как полагал он, нет…

Сигфус с ним не соглашался.

– Как?! – восклицал он. – Уходить с насиженных мест, от родных скал и фиордов только потому, что так угодно кучке негодяев? Разве у лесного родника не был преподан им должный урок? Да еще кем? Кари, который никогда не проливал ни капли чужой крови! Но когда стало невмоготу, он превратился в великана. Надо было видеть, как дрался Кари против многоопытного Фроди, как отражал его удары, как сам наносил раны и в конце концов прикончил подлеца. Нет, если побежит каждый, то земля и фиорды достанутся подлецам. Это – позорное бегство… Надо жить и надо драться за свою жизнь здесь, на этом месте, на берегу этого фиорда, на виду у этих малоприветливых, но милых скал…

Так говорил Сигфус, и говорил он горячо и убедительно.

Тейт задал ему такой вопрос:

– Значит, Гудрид и Кари должны оставаться здесь?

Сигфус сказал, нет, он говорил вообще, но что до Кари и Гудрид – им, наверное, лучше уехать… Но ведь можно и не уплывать на запад, на верную смерть…

– А куда же?

– Разве мало места на севере или на юге? Можно и в Эстланд, и Финланд – это тоже далеко. Но ведь оттуда может дойти весточка – а из-за моря?..

Гуннар слушал молча.

Тейт был непреклонен:

– Я бывал везде и даже в таких местах, о которых Сигфус вовсе не подозревает. Могу сказать одно: здесь нигде не найти справедливости.

А Сигфус стоял на своем:

– Значит, потерять Кари? Кто поручится, что он вернется когда-нибудь из плавания? Ты?

Тейт отрицательно покачал головой.

– Может, ты? – Вопрос был обращен к Гуннару.

– Нет, – проговорил он.

– А ты? – Это уже относилось к Кари.

За последние дни он очень переменился. Вдруг возмужал. Если прежде он произносил какое-нибудь слово, а потом уже думал, то теперь наоборот: сначала думал, а потом – говорил.

Долго молчал Кари. А потом коротко сказал:

– Эвар ждет нас.

Гуннар поднялся со своего места:

– Этим сказано все. Надо собираться в путь.

Он это говорил давно. И не раз.

Скегги сказал дочери:

– Гудрид, надо собираться. Кари ждет на берегу.

Гудрид, не говоря ни слова, собрала свои вещи.

У Скегги на глаза наворачивались слезы. Мать тихо плакала. Казалось, хоронила кого-то.

А Гудрид была спокойна. Словно каменная.

В назначенный день все было готово к отплытию. Корабль стоял на воде, к нему был перекинут дубовый трап. Первым взошел на него Эвар. Потом заняли свои места гребцы. Рулевой пробовал действие тяжелого весла, прикрепленного у правого борта, в десяти локтях от заднего штевня.

Гудрид и Кари прощались с родными. Скальд Тейт сказал:

– Кари, пуще всего береги Гудрид.

– Пора! – крикнул Эвар.

И вот корабль нагружен полностью. Он сидит глубоко в воде. Ветер дует в сторону запада. Раннее утро. Солнце только-только взошло. На берегу толпился народ. Все родные здесь. И соседи.

Многие говорят:

– Они больше не вернутся.

Другие поддакивают:

– Они плывут за смертью.

А родные плачут.

Вот уже корабль выходит из залива. Вот поднят красный квадратный парус. Кари и Гудрид глядят на берег – такой серый, мшистый, – скалистый – и говорят: «Прощай!» Каждый про себя.

Корабль плывет в открытое море. Освещенный солнцем парус кажется издали каплей крови на фоне голубого неба и синего моря. Под ним стоит Кари, сын Гуннара, сына Торкеля, сына Гутторма, – первый из несчастных викингов.

Осло – Москва – Агудзера

1978 – 1979

Известный норвежский исследователь жизни и быта викингов, особенно их поселений в Северной Америке, Хельге Ингстад сказал мне в Осло:

– За несколько веков до Колумба викинги уже побывали в Америке. Но так же, как и Колумб, не знали, где находятся, не знали, что это новый континент. Кажется, это нам удалось доказать во время наших экспедиций на Лабрадор и Ньюфаундленд.

Кто же были викинги? Разбойники, как в средние века называли их в Европе? Любопытные первооткрыватели заморских земель? Или несчастные люди, вынужденные искать прибежище за океаном?

На эти вопросы я не могу ответить однозначно. Отвечать однозначно – значит многого не сказать.