Герман Нагаев - Пионеры Вселенной

Старый доктор, проснувшись ночью, долго прислушивался к приглушенным голосам и тяжелым шагам вверху. Потом накинул халат и, подойдя к комнате няни, тихонько постучал:

– Матвеевна, не знаешь, кто там у Фридриха?

– Товарищ, студент у него ночует… Еще за ужином начали разговор и никак не угомонятся.

– Не про политику?

– Нет, научное что-то…

Старик взглянул на часы и, зевнув, побрел к себе в комнату…

Дружба возникла стихийно. Как два горных потока, попадая в одно русло, образуют стремительную реку, так и они, в одну ночь распахнув друг перед другом свои души, выплеснув самые сокровенные мысли, сошлись, скрестив в рукопожатии молодые руки, поклялись идти вместе по тернистой дороге. Цель была определена четко: посвятить свою жизнь воздухоплаванию и осуществлению дерзновенной мечты человечества о полете в иные миры.

Фридрих был счастлив, что нашел единомышленника и друга, доброго, мыслящего, смелого и скромного малого, в котором не было ни высокомерия, ни заносчивости, ни чванливости, присущих многим из его товарищей по Цюриху.

Стрешнев пришелся по душе и старому доктору, и братьям Фридриха. Он стал запросто бывать в доме Цандеров и частенько оставался ночевать.

Как-то ночью, когда в доме все улеглись спать, Фридрих извлек из-за книг запылившуюся тетрадь и, встряхнув ее, протянул Стрешневу:

– Вот, Андрюша, работа, которую я никак не могу кончить.

Стрешнев поднес к лампе серую тетрадь и прочел вслух:

– «Мировые корабли, которые должны сделать возможным сообщение между звездами».

Андрей взглянул на друга.

– О звездных кораблях? Интересно! Ну, давай же почитаем.

– Нет, Андрей, нет! Не сейчас… Я хочу, чтобы ты взял эту тетрадь с собой и прочитал один. Мне важно знать, что ты скажешь… Все это надо читать одному, с карандашом в руках, ведь там сплошные расчеты.

– Спасибо, Фридрих, ты меня удивил. Право, не предполагал… Оказывается, ты давно над этим думаешь.

– А ты? Где твой аэролет? Сколько раз обещал привезти?

– Я уже начал в нем разочаровываться…

– Мы же друзья. Чего стесняешься? И ты же обещал.

– Все как-то не решался… хотя привез.

– Что? Он здесь?

– Я его спрятал под лестницей… – потупясь сказал Андрей.

Фридрих схватил бронзовый подсвечник, зажег свечу и вышел из комнаты. Скоро он вернулся с аэролетом и бережно поставил его на стол.

– Почему, почему, Андрюша, ты спрятал его под лестницей?

– Профессора сказали, что это пустая затея.

– Они не авиаторы и не конструкторы. Их оценка может быть ошибочной. Я больше верю Циолковскому, хотя он и не профессор. А ну, давай, посмотрим вместе.

Фридрих отошел от стола, чтобы охватить взглядом всю модель. Она была похожа на маленького белого кита, которому приделали небольшие крылья, увенчали пропеллером и укрепили под животом колеса.

– Из чего должна быть сделана твоя машина? – спросил Фридрих.

– Из металла. И лучше всего – из алюминия… Тут я взял идею Циолковского о цельнометаллическом дирижабле. У меня тоже баллонеты с газом будут в металлическом корпусе, чтоб избежать взрыва от случайной искры из выхлопной трубы.

– Понимаю… Двигатель и кабина авиатора расположатся в носовой части?

– Да. А баллонеты будут и в корпусе аэролета, и в его крыльях.

Фридрих задумался. Потом подошел к столу и осмотрел модель со всех сторон.

– Знаешь, Андрюша, я вижу в твоем проекте одно замечательное достоинство. Аэролет, если его удастся изготовлять так же, как самолеты, может избавить авиаторов от бесчисленных катастроф.

– Да, конечно. Тут полет и спуск будут более безопасны.

– А какова же проектная скорость?

– Точно не знаю, но полагаю верст пятьдесят – шестьдесят в час.

– При посадке газ будет выпускаться?

– Да. Баллонеты должны быть снабжены системой клапанов.

– Почему же профессора считают модель неприемлемой?

– Говорят, много возни с подъемом: нужно закачивать газ и вообще – опасно…

– А ты делал вычисления? Пропорции модели соответствуют расчетным размерам?

– Нет, все это очень приблизительно… Я хотел лишь подать идею…

– Давай сделаем расчеты, Андрюша. Мне кажется, в аэролете много металла, а подъемная сила двигателя весьма ограничена… Возможно, что не совсем точно намечен объем баллонетов?

– Да, конечно, Фридрих, я делал на глаз.

– Сейчас – спать, Андрюша, а завтра воскресенье… завтра займемся расчетами…

Друзья проснулись в девятом часу и, позавтракав вместе со всеми, по совету отца пошли кататься на лыжах.

Вернулись и сразу сели за расчеты.

Андрей искренне дивился, с какой легкостью, как бы играючи, Фридрих управлялся со сложными формулами и уравнениями. К обеду основные расчеты были сделаны, но они оказались не очень утешительными. Объем фюзеляжа надо было увеличивать чуть ли не в три раза. Тогда крылья не могли обеспечить свободного парения. А увеличивать размах крыльев было невозможно – это бы утяжелило вес всей конструкции…

– Да, – вздохнул Стрешнев, – вроде идея и правильная, а осуществить ее невозможно.

– Не огорчайся, Андрюша, большие изобретения не приходят сразу. Главное – нельзя сдаваться и опускать руки.

– Нет, это за мной не водится. Я буду думать. Я буду искать. Искать настойчиво, неустанно, как Циолковский…

Когда Стрешнев ушел, Фридрих, ходивший его провожать, еще долго бродил в завьюженном саду.

«Конечно, идею Андрея можно осуществить, но из аэролета получится не что иное, как модернизированный: цельнометаллический дирижабль – очень громоздкое и малоподвижное сооружение. Едва ли оно может заинтересовать авиаторов или промышленников. Но в идее соединения двух разных типов летающих приборов есть что-то новое, заманчивое…»

Фридрих присел на скамеечку и, подобрав сухую ветку, стал чертить на снегу что-то вроде схемы.

«Да, пожалуй, аэролет Стрешнева натолкнул меня на отличную мысль. Надо снабдить крыльями не дирижабль, а ракету. Именно! Объединить самолет с ракетой. Прекрасно! Самолет, снабженный мощным двигателем, обеспечит прохождение плотных слоев атмосферы, а потом мы включаем ракету, и ей вполне хватит горючего, чтобы пройти разреженные слои атмосферы и преодолеть земное тяготение. Это отличная идея!

Фридрих бросил ветку и побежал домой, чтобы сделать наброски и предварительные расчеты.

Зимние короткие дни промелькнули незаметно. Наступила весна, экзамены и, наконец, долгожданные летние каникулы… Андрей Стрешнев уехал в Калугу, а Фридрих с отцом переселились на Рижское взморье.

Друзья переписывались и с нетерпением ждали дня встречи.

В июле погода на взморье испортилась: задули холодные ветры, и врачи заставили старого доктора вернуться в Ригу. Фридрих, не любивший бездельничать, нанялся репетитором в одну богатую семью.