Б. Кайго - Тигр в лабиринте

Я смотрел, пока у меня не заболели глаза.

— Мастер Ли, — в конце концов сказал я. — Я ничего не вижу, но не понимаю одного.

Вот эту тусклую тень над розовым кустом определенно не могут отбрасывать ни ветви, ни облака. Откуда она?

— Замечательно, — ответил старик. — Ты смотришь на тень призрака. А теперь слушай внимательно, ибо то, что я скажу, может показаться глупостью, но это вовсе не так. Когда ты видишь тень призрака, это значит, мертвые хотят что-то тебе показать. И ты должен представить, что это не тень, а мягкое теплое одеяло, которым ты хочешь укрыться. Это очень просто. Успокойся, не нервничай и не думай ни о чем, кроме теплого одеяла. Теперь дотянись своим воображением до него и словно накройся им. Полностью, с головой. Осторожно, мягко… Нет, не старайся слишком сильно. Здесь не надо прилагать усилий. Подумай лучше об уюте, тепле. И осторожно… осторожно… вот так. Теперь скажи, что ты видишь.

— Мастер Ли, кирпичи исчезли, и дверь снова на месте! Она открыта, и колодец тоже, и дорожка чиста от сорняков! — прошептал я.

Так оно и было — я видел это! Хотя все вокруг находилось словно в дымке, дрожащей перед моим удивленным взором. Где-то вдалеке стражник три раза постучал деревянной колотушкой о стену, и мы все сели на траву. Хо Вэнь дотронулся до моего плеча.

— Дорогой, сейчас ты узнаешь, что в этом мире есть красота, способная разбить сердце, — тихо и печально произнес он.

Небесная Река над нами светилась подобно алмазному ожерелью на шее иссиня-черного неба. Роса сверкала на листьях кассии, стена, казалось, была покрыта серебром, а стволы бамбука напоминали персты, указывающие на небо. Заиграла флейта. Но подобных звуков я еще не слыхал. Мелодия была грустной и простой, одни и те же ноты повторялись снова и снова, но с небольшими изменениями в тембре и высоте тона; и казалось, будто это лепестки, спокойно и нежно летящие вдаль. И тут среди деревьев я увидел странный дрожащий свет.

Я замер.

Призрак двигался в танце навстречу нам, подвластный музыке флейты. Яркая Звезда была такой красивой, что у меня захватило дух и сжалось сердце. На ней было длинное белое одеяние, вышитое голубыми цветами, и она танцевала с такой легкостью и грацией, что нельзя было оторвать глаз. Каждый ее жест, каждый шаг, каждое причудливое движение платья пронизывало совершенство; только глаза были полны отчаяния и боли.

Ли Као наклонился ко мне.

— Посмотри назад, — прошептал он.

Дверь закрывалась. Медленно, не спеша, но быстрее, чем неизменная мелодия флейты.

И я понял, что музыка стала цепью, сковавшей призрак. Глаза красавицы неотрывно смотрели на закрывающуюся дверь, и слезы, словно прозрачные жемчужины, текли по ее щекам.

— Быстрее, — молча взывал я, — прекрасная танцовщица, быстрее!

Но она не могла. Скованная ритмом музыки, она плыла навстречу нам, словно облако, едва касаясь земли и кружась в восхитительном и отчаянном танце. Развевающиеся полы платья напоминали струйки дыма, тонкие длинные пальцы рисовали в воздухе невероятные фигуры и в надежде тянулись к заветной двери. Но было слишком поздно.

Дверь закрылась с громким металлическим щелчком. Яркая Звезда остановилась, и волна отчаяния набежала на меня подобно леденящему ветру. Призрак исчез, музыка смолкла, колодец снова был завален камнями, кругом росли сорняки, а дверь в стене заложена кирпичом.

— Каждую ночь она танцует, и каждую ночь я молюсь, чтобы она успела прорваться за дверь к своему капитану, но она не может танцевать быстрее музыки, — тихо сказал Хо. —

Этот танец — ее проклятие и вечная судьба,

Ли Као задумался, тихо напевая мотив флейты, и вдруг улыбнулся и хлопнул себя по колену.

— Хо, обычно призрак сам попадает в ловушку. Но этой женщиной руководит нечто большее. Никакая сила на свете не заставит ее отказаться от своего искусства, и именно оно сможет ее освободить! Тебе придется украсть два меча и пару барабанов. А ты,

Десятый Бык… я бы пошел на это сам, будь мне хотя бы девяносто, но похоже, честь отрубить себе руки и ноги выпадет тебе.

— Честь сделать что? — чуть слышно переспросил я.

— Говорят, танец с мечами важнее жизни, и теперь настала твоя очередь это доказать, — ответил мастер Ли.

Мои колени задрожали, и я уже представил себя ползущим на тележке с чашей для подаяний в оставшихся двух пальцах, с причитанием: «Подайте несчастному! Подайте бедному безногому калеке…»

Каждый год влиятельные люди страны пытаются запретить танец с мечами, ибо он губит и калечит сотни, если не тысячи людей. И хотя его все равно не отменят, пока император Тан сидит на троне (Сын Неба ежедневно посвящает один час упражнениям с мечом), я все-таки опишу этот варварский обряд, который когда-нибудь тоже устареет и забудется.

В состязании принимают участие два соперника, два барабанщика и три судьи.

Барабаны играют огромную роль, и как только танец начинается, никто уже не вправе нарушить ритм. Соперники должны исполнить последовательность из шести обязательных фигур, где каждая следующая сложнее предыдущей. Все фигуры выполняются в прыжке, причем ни одна нога не должна касаться земли. Взмывая в воздух, соперники делают точные удары обоими мечами, рассекая воздух над головой, под ногами и вокруг тела, что оценивается в зависимости от точности и изящности удара, расстояния до тела и высоты прыжка. Обязательные фигуры — самая ответственная часть поединка, ибо по ним можно судить о мастерстве участников; и если кто-нибудь из соперников явно не готов к состязанию, танец немедленно приостанавливают.

Соперники начинают танец и с каждой фигурой сокращают дистанцию, в конце шестой фигуры оказываясь практически лицом к лицу. Теперь, если судьи удовлетворены, они дают сигнал барабанщикам к началу седьмого уровня, и тут состязание превращается в искусство, которое может закончиться смертью.

Фигуры седьмого уровня могут быть любыми, единственное условие — они должны быть очень сложными.

Участники пытаются выразить в танце всю свою душу, но здесь есть и забавный момент. Если вы выполняете прыжок и ноги еще не коснулись земли, вы можете, например, подрезать волосы на голове соперника. Он в свою очередь может защищаться или тоже атаковать, но опять же после выполнения фигуры и до приземления. Если танцор пытается нанести удар, коснувшись земли хотя бы пальцем, его немедленно выводят из боя. Настоящие мастера редко нисходят до того, чтобы побрить бороду или усы своему сопернику, а отрезанные уши или выколотые глаза являются лишь частью профессионального риска. Но люди есть люди. Если танцор запаникует и собьется с ритма, он наверняка погибнет, поскольку будет прыгать, когда надо приземляться, и вместо того, чтобы сбрить волосы, его соперник может попросту перерезать ему горло.