Б. Кайго - Тигр в лабиринте

Великий Нефритовый Император взмахнул другим рукавом и вытащил три белых перышка, которые положил поверх короны.

— Какой сегодня день?

— Седьмой день седьмого лунного месяца, — ответила Нефритовая Жемчужина.

— Отлично. Тогда слушай меня. Эти перья — дар царей птиц, и покуда ты носишь их на короне, ты их Царица и все птицы будут слушаться тебя. В седьмой день седьмой луны ты сможешь созвать их, и они построят мост, по которому ты спокойно взойдешь на Небо.

Но в первый же день первой луны ты обязана вернуться обратно, ибо таков небесный закон. С наступлением нового седьмого дня ты можешь снова подняться к звездам, и так будет длиться вечно, потому что если мой племянник не подарит тебе персик бессмертия, значит, он полный дурак. Но не забудь! В седьмой день седьмого месяца! Отныне это закон, и если тебя в этот день не будет на Небе, божества больше не смогут тебя защитить, и только смертный сможет вернуть тебя на Небо, но это, знаешь, один шанс из миллиона.

Ты поняла?

— О да, Великий Владыка.

С этими словами девушка встала на колени, и Нефритовый Император надел ей на голову корону.

— Встань, Царица Птиц! — сказал он, и когда Жемчужина поднялась, она не поверила глазам. Ее платье светилось ослепительным божественным светом. — А теперь позови их!

И когда она сделала, как велел Император, послышалось волшебное пение, и тысячи птиц слетелись на зов. Они несли в клювах прутики и ветки и быстро построили мост, по которому Царица поднялась к звездам. Ее возлюбленный ждал ее, они упали друг другу в объятия, и он сделал ее своей женой и подарил персик бессмертия. Так они были вместе, пока в первый день первой луны им не пришлось расстаться. Девушка плакала, но выполнила наказ, вновь позвала птиц, и они вернули ее на Землю.

С тех пор божества заботились и охраняли Царицу. Она ни в чем не нуждалась и целыми днями пела песни и плела венки. Жители деревни отныне тоже жили в достатке, а у нее имелись три служанки, козел, кот и щенок. Служанок звали Снежинка, Малютка Пин и Осенняя Луна, и они вместе коротали время, пока не приходил долгожданный день.

В седьмой день седьмой луны Нефритовая Жемчужина прощалась со всеми, созывала птиц и в ореоле света поднималась по мосту к своему мужу. И жили они…

Размазня Хо обреченно вздохнул.

— Долго и счастливо, наверное, но этого я не знаю, потому что на этом месте я и остановился. Хотя, если они жили долго и счастливо, не пойму, о чем тогда рассказывала другая половина таблицы, которую я так и не успел расшифровать. Может, конечно, о женьшене, а может… Не знаю, ты как думаешь, Ли Као?

— Не думаю, а уверен, что долго и счастливо они не жили. На твоей табличке вовсе не сказка была записана, Хо. Просто порой мы забываем, как все случилось на самом деле, и реальные истории превращаются в мифы и легенды. Однако одно я знаю точно, если бы мы нашли недостающие части этой головоломки, мы бы раскрыли большую тайну.

Мастер Ли лукаво подмигнул мне.

— А теперь, Хо, послушай меня… Мы с Десятым Быком скованы цепями, ты привязан к стене, стены подземелья сделаны из прочнейшего камня, в коридорах охрана, над нами сотни метров земли. Дворец прародительницы охраняется день и ночь, плюс повсюду стража Циня. И все же мы с Лу собираемся уносить отсюда ноги. И, если ты не против, мы бы хотели взять тебя с собой.

— Пo-мoeмy, это отличная мысль, — ответил Размазня Хо.

Вы, несомненно, уже знаете по меньшей мере шесть или семь способов, как выбраться из неприступного замка, но, если вам все же интересно, что придумал Ли Као, предлагаю на секунду представить себя на месте воинов стражи.

Допустим, вы — солдаты, и ваша прямая обязанность — стоять как проклятому в глухом подземелье, где со стен капает какая-то гадость, повсюду кишат тараканы и не продохнуть от смрада гниющих и разлагающихся тел. И вдруг… Ни с того ни с сего раздается жуткий крик! Ключник-Кролик тут же падает в обморок, вы следом за палачом вбегаете в камеру и видите такую картину.

Скромного вида пожилой человек, за ногу прикованный к стене, ходит кругами по камере, дергаясь всем телом и мертвой хваткой держась за горло. Его лицо и руки покрыты чем-то отвратительным и черным, а изо рта течет черная слюна. Вот еще один круг, и он падает навзничь, закатывает глаза и начинает биться в агонии. Он корчится в судорогах, бьет кулаками по полу и в конце концов застывает с жуткой гримасой на лице.

В это время другой, еще более пожилой человек, скованный по рукам и ногам цепями, с диким ужасом смотрит на стену и в панике кричит:

— Тараканы! Смотрите! Тараканы!

Вы переводите взгляд на стену и…

Здесь я немного отвлекусь и скажу, что вино уфань черное, а потому, если его разлить, допустим, на черном полу, видно его не будет. Вдобавок оно очень сладкое. Но вы этого не знаете. Равно как не известно вам и то, что Размазня Хо разлил вино и нарисовал им на стене несколько безобидных иероглифов.

Что же до вас, вы лишь видите «мертвеца» в углу и кучу тараканов, ползущих по стене и образующих весьма радостное послание:

Трупная чума! Спасайтесь, кто может!

Честно говоря, сильно сомневаюсь, что вы останетесь стоять и отпускать критические замечания по поводу тараканьей каллиграфии. Думаю, вы сделаете то, что написано на стене.

Так и произошло. Палач тут же развернулся и бросился наутек. Но «мертвый» Хо чуть вытянул ногу, палач споткнулся о цепь и упал. Его тут же затоптали стражники, которые ринулись кто куда, подхватили Ключника-Кролика и с криками: «Это трупная чума! спасайтесь, кто может! « — бросились вон из подземелья. Мы лишь слышали, как затихали их шаги на лестнице. Тогда Хо встал, достал из того, что было палачом, ключи и быстро снял цепи.

— По-моему, я немного переборщил со слюной, а? — виновато пробормотал он.

— Все хорошо, Хо, это было великолепно, — ответил я.

— Ты правда так думаешь? Я боялся переиграть.

Я потянулся и расправил плечи. Пора было выбираться. Мы вошли в главную камеру пыток и огляделись. Повсюду валялось оружие, и я взял копье и меч. Ли Као набил пояс кинжалами, а Хо, конечно, сразу же потянулся к огромному топору. Правда, тот был таким тяжелым, что Хо еле-еле его поднял, и потому решил обойтись алебардой с лезвиями на обоих концах.

— Не спешите, — прошептал мастер Ли, — сейчас охрана подземелья оповестит стражников на лестницах, и когда они ворвутся во дворец, это уже будет огромная кричащая толпа. Далее те, кого не затопчут, ринутся во двор, а затем в ближайший город, и если от него останется хотя бы булыжник, жители тоже примкнут к ним. Поэтому теперь, я думаю, мы не встретим ни единого человека аж до Хуан-чжоу.