Дереник Демирчян - Вардананк

Марзпан занимал дворец свергнутых незадолго до этою армянских царей.

Приемный зал был скудно освещен. Фрески, цветные ткани ковры несколько оживляли его сумрачный вид. Вдоль стен, па известном расстоянии одно от другого, были расставлены роскошные сиденья с вышитыми подушками для нахараров. В нишах сверкали драгоценными камнями пергаментные фолианты в кожаных переплетах.

Посередине пола был выложен мозаикой большой круг с изображениями орлов, тигров, львов. Огромный бархатный занавес над дверью, на стенах оленьи рога, золотые семисвечники по углам, серебряная и золотая утварь и пышные украшения, каменная резьба оконных наличников – все, все пробуждало печальные воспоминания об Арташссе, последнем отпрыске царственного рода Аршакидов.

На троне сидел Васак. Он был в полном облачении марзпана. На голове у него была усыпанная драгоценными камнями золотая тиара, под которой блестела белая парчовая повязка. Этот головной убор дополняли золотые шаровидные серьги и золотое ожерелье. Легкая соболья мантия, обувь из красного сафьяна и кольцо с изображением вепря – знаки достоинства марзпана Армении- дополняли царственный вид Васака.

Светильник отбрасывал сумрачный свет на стены; на одну из них угловато и причудливо падала тень марзпана.

Поглощенный своими мыслями, марзпан сидел точно в оцепенении, не замечая ни окружающего, ни позднего часа.

Его вывел из забытья дворецкий, который, осторожно войдя, доложил:

– Прибыл гонец, он говорит, что приближается Деншапух с тем персом, который доставил указ, и с другими вельможами.

Васак мгновенно очнулся. Он быстро, но не теряя достоинства, сделал знак рукой, приказывая ввести посетителей во дворец. И пока он прислушивался к грохоту ворот и к приближающимся шагам, по его лицу несколько раз пробежала недобрая и лукавая усмешка. Затем оно приняло непроницаемое выражение.

Вбежал дворецкий и отдернул занавес. Первым вошел Деншапух, затем перс, доставивший указ, и другие. Васак поднялся, с подобающей пристойностью медленно склонился в приветствии и некоторое время не" поднимал склоненной головы; затем он выпрямился и движением руки пригласил гостей сесть на подушки. Гости, храня глубокое молчание, чинно расселись. Все продолжали хранить молчание. Затем Васак, который также уселся, вновь поднялся и молча повторил приветствие. Посетители ответили ему тем же. Все снова уселись.

– Надеюсь, приход ваш к добру? – сказал, наконец, Васак, намекая на необычный час появления Деншапуха.

– Доброе – от солнца! – ответил Деншапух. – Теперь же час ночной…

Васак догадывался, что Деншапух пришел с какими-то требованиями, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Он молча ждал, что скажет Деншапух дальше. Вновь роцарилось тяжелое молчание.

Деншапуху было лет за пятьдесят. Это был человек с маленькими черными, как уголь, глазами и с завитой черной, как смоль, бородой. Его характерная дынеобразная голова, расширявшаяся посредине, казалось, давила на виски и глазницы, и от этого глаза его приобрели как бы удивленное выражение.

Хосров – перс, доставивший указ, – украдкой переводил коварный взгляд с Васака на Деншапуха, не поворачивая головы и не двигаясь. Пожелтевшая от болотной лихорадки кожа придавала ему вид мертвеца. Если б не бегающие глаза, он мог бы сойти за мумию.

– Чем же могу я служить арийским вельможам? – задал вопрос Васак.

Деншапух слегка кашлянул и, вновь опустив глаза, сказал;

– Ответ на указ запаздывает. Царь царей может сильно разгневаться…

– Гнев царя царей надо предупредить… – серьезно и опасливо отозвался Васак.

– Но почему запаздывает ответ?

– Ответ задерживаю я! – пояснил Васак. Деншапух косо глянул на него.

– Пристойно ли заставлять ждать повелителя? – сказал он с укором. – А я полагал, что с ответом тянут ваши нахарары и духовенство…

– Хм… Допустимо ли это? – съязвил сухим и сиплым голосом Хосров, только и ждавший возможности сказать колкость Но Васак сделал вид, что ничего не замечает. Он уселся удобнее в кресле и уверенным голосом повторил:

– Ну да, ответ оттягиваю я и буду тянуть еще, чтоб не дать возникнуть возмущению или волнениям…

– Возмущению? Волнениям? – повторил Деншапух. – Тогда как они осмелятся?!

– Как? Да очень просто! – с горькой усмешкой возразил Васак. – Разве это будет впервые? А при Шапухе? А при царе Аршаке? А при Васаке Мамиконяне? Ну-ка, вспомните!

– Но на этот раз повелитель безжалостно подавит всякую попытку к восстанию! – заявил Деншапух.

Васак притворно зевнул, затем опять деланно-небрежно и как бы безразлично возразил:

– Если бы повелителю было угодно применить силу, он бы прислал войско. Но он прислал указ. Значит, его цель – убедить и вразумить. Ему угодно было допустить обсуждение и несло исследование учений Зрадашта и Христа.

Деншапуха оскорбило такое превратное толкование намерений персидского царя.

– До каких же пор должны мы ожидать ответа?

– До тех пор, пока не сумеем убедить каждого из нахараров в отдельности, пока наше духовенство не успокоится, не одумается, не смирится, – вновь покривил душой марзпан.

Васак с самого начала почувствовал, что Деншапуха задевают его слова. Он видел, как невыносим Деншапуху его властный тон, его манера начинать обсуждение вопросов и обрывать, диктовать свое мнение и утверждать себя главой и правомочным распорядителем во всех государственных делах. Васак так себя держал, что, даже разговаривая с другими, задевал Деншапуха. Он намеренно стремился подчеркнуть свое неизмеримо более высокое в сравнении с присутствующими вельможами положение. Деншапуха он люто ненавидел, как человека, посланного привести в исполнение волю Азкерта там, где Васаку самому надлежало выполнять ее в качестве марзпана. Он стремился свести на нет роль Деншапуха, вытеснить его не поступаться своим высоким положением ни в Армении, ни перед повелителем персов. Он не обмолвился ни одним словом об ограблении монастыря и села, и это также задело Деншапуха. Не в меньшей степени и по тем же причинам соперничества ненавидел и Деншапух Васака. Он так же, как и Васак, стремился уронить авторитет соперника. Но Васаку, как человеку Солее умелому и облеченному более высокими полномочиями, как марзпану, всегда удавалось его обезвредить.

Немного погодя Васак улыбнулся, как бы желая показать, что считает и этот вопрос исчерпанным. И чтоб пристойно закончить беседу, он добавил, с насмешкой глядя Деншапуху прямо глаза:

– Немного трудно будет, но постепенно мы своего добьемся. Он хлопнул в ладоши и приказал немедленно появившемуся дворецкому подать гостям яства.

И пока служители разносили на подносах вяленую дичь, сушеные фрукты и тонкие старые вина, Васак решил придать беседе непринужденный характер.