Дереник Демирчян - Вардананк

Нахарары поднялись. Поднялся и Васак. Он был сломлен.

– И на что нам нужны почет и гостеприимство персов? – с гневом и горечью продолжал Вардан. – На свадьбу приехали мы или на сватовство? Нас вызвали, чтобы судить, а не для того, чтобы оказывать нам почести.

– Но существует же благопристойность! – возразил Васак.

– Для зверя она не существует. Зверю нужно, чтобы ему совали пищу!

Васака покоробила неуважительная речь Спарапета по адресу персидского двора, но не время было возражать; он подав»ч свое недовольство и вновь обратился к гонцу:

– Но почему ты так задержался?

– Государь марзпан, когда мне отказали в приеме во дворце Михрнерсэ, я поскакал к нашей коннице – сообщить о нашем прибытии, сказав себе: «Как бы ни сделали чего с князьями ни ними!..»

– Неплохо придумал… – промолвил азарапет.

– Лишнее все это… Не надобно нам никакого приема! – раздраженно повторил Вардан. – Мы приехали спорить, а не любезничать!

Лицо у Васака дрогуло, мускулы напряглись. Он искоса с ненавистью взглянул на Спарапета и сделал судорожное движение горлом, как бы глотая что-то.

Первый раз в жизни Васак Сюни столкнулся с такой унизительной неожиданностью: он не знал, где ему искать пристанище.

«Разве раньше так принимали армянских нахараров при персидском дворе?!» – с горечью подумал он.

Но гонец Васака поступил неглупо, обратившись к армянскому конному полку. Результатом было то, что армянские князья – командиры конницы – во главе с князем Гарегином Срвантцяном выехали со всей конницей навстречу прибывшим. Это было очень смелым шагом со стороны князя Гарегина: находясь в подчинении у Мушкана Нюсалавурта, он самовольно, не спросив разрешения, выводил свою конницу для встречи армянских нахараров…

И вот, выйдя из городских ворот, армянская конница под развевающимся армянским стягом помчалась к стоянке нахараров.

Как ни противился Спарапет всякому приему, а тем более торжественному, но тут сердце у него дрогнуло. Не в силах сдержать свое волнение, старый конник натянул поводья. Скакун его взвился на дыбы и, завидев мчащихся коней, стал играть, как бы прося, чтобы его пустили вскачь.

Васак сел на коня. За ним последовали остальные нахарары, и все двинулись навстречу армянской коннице. Нахарары увидели крепких, хорошо сложенных, сильных воинов, которые казались несравненно более подвижными и живыми, чем пожелтевшие от болотной лихорадки персидские воины; беспокойные, горячие кони выделялись сухим, стальным сложением.

Еще немного, и обе группы остановились одна перед другой.

– Добро пожаловать! – возгласил князь Гарегнн Срвантцян, выхватывая из ножон и высоко поднимая свой меч. С обеих сторон обнажили мечи.

– Привет вам! – произнес Васак.

– Привет! Привет!.. – воскликнул Спарапег.

Выехавший вперед князь Гарегин обнял Васака и с благоговением склонился к руке Вардана, который обнял его и с волнением поцеловал. Обнялись к остальные.

Вардан с любовью оглядывал всадников. Тысячи сияющих армянских лиц светились радостной упыбкой.

– Спарапег!.. Спарапет!.. – восторженно кричали кониккн, окружал Вардана.

Это было очень не по душе Васаку, но поток чувств оказался сильней всякой дисциплины. Князь Гарегин с извиняющей и ласковой улыбкой взглянул на всадников и опустил глаза.

– Здоровы ли, молодцы? – спрашивал Вардан всадников.

– Лишь бы ты был здоров, Спарапет, а мы здоровы! – отозвался красивый высокий воин, смущенно краснея.

– Мне-то что сделается, я всегда должен быть здоров!.. – пошутил Вардан, при виде войска всегда забывавший все свои печали и заботы. – Потерь нет? – обратился он затем к князю Гaрeгину.

– Никаких, Спарапет, все здоровы!

– Главное – здоровье, все остальное – пустяки! – с улыбкой и отозвался Вардан.

Наступило короткое молчание. Но всадники не могли без волнения смотреть на Спарапета, у многих глаза уже были полны слез.

– Спарапет… Бесценный наш Спарапет!..

– Не взяла нас смерть, довелось-таки свидеться!

Вардан очнулся от завладевших им мыслей и чувств. Он обратился к Гарегину:

– Ну, командуй!

Гарегин громко отдал команду:

– Полк, стройся!..

Конница выстроилась. Васак проследовал вперед. За ним следовали нахарары, за нахарарами – войско. Шествие замыкали слуги. Войдя в город и пересекши его, все направились к стоянке персидских войск.

На обширном поле, словно лес, раскинулась стоянка. На огромном пространстве разместилось стотысячное войско Азкерта, кипя от непрестанного движения людей. Под лучами солнца сверкали оружие и сбруя. Между разноцветными шатрами толпились воины, то заходя, то выходя из них.

Стан был разбит на несколько частей – по роду оружия. В одной его части была расположена тяжеловооруженная щитоносная и панцирная пехота, подобно черной туче обложившая поле во всю ширину, от подошвы гор до края поля. За пехотой расположены были отряды в десятки тысяч конников; развевающиеся гривы коней трепало порывами ветра. Поодаль был отгорожен загон для исполинских боевых слонов, у некоторых на спинах были укреплены башенки, откуда защищенные стрелки поражали неприятеля.

Вокруг слонов сновали воины «полка бессмертных» – той десятитысячной воинской части, которая неизменно сохраняла свою численность как в мирное время, так и во время войны, немедленно пополняя понесенные потери, за что и носила название «матьян гунд» – то есть «полк бессмертных». В промежутках между различными частями стана, под ковровыми навесами, кишел лагерный рынок, где индусские, персидские, греческие, армянские и сирийские купцы и поставщики продовольствия продавали войску всякого рода снедь и вооружение. Там же находились кузнецы, сапожники, шорники, портные и другие ремесленники, обслуживавшие войска.

В глубине небольшой рощи стоял огромный шатер, верней – несколько шатров конусообразной и пирамидальной формы, соединявшихся между собой Они были обтянуты тонким шелком бирюзового, розового и зеленого цвета.

Это и была походная ставка Азкерта. Длившаяся уже много лет война с кушанами нередко заставляла его покидать раскаленный Тизбон, перекочевывать в страну Апар и жить там среди своих войск – в этом необычном шатре, форма которого была заимствована у тех же кушанов.

От расположенного неподалеку шатра Мушкана Нюсалавурта какой-то сепух прискакал к армянской коннице. Подъехав к Гарегину Срвантцяну, он крикнул:

– Полководец спрашивает, почему ты без приказа вывел конницу?

Гарегин даже не ответил ему. Вардан холодно взглянул на сепуха и просто сказал:

– Исчезни.

Сепух, смутившись, хотел что-то возразить, но, узнав Вардана, потупил голову и медленно отъехал.