Райдо Витич - Противостояние

А Коля вывел:

"Особо отличившиеся в боях за взятие Славянска". И из головы вылетело:

— Число сегодня какое, кто помнит? — крикнул в темноту.

— Так девятнадцатое!

"19 февраля 1943 года", — вывел капитан.

Они стояли на КПП и ждали своей очереди на проверку документов, переглядываясь исподтишка.

Все прошло более чем удачно. Первый патруль вызвал серьезное напряжение, хотелось не разговаривать, а ударить по фрицам из стволов. Дальше дело пошло уже более спокойно, но напряжение все эти дни все равно не отпускало. Шутка ли — по тылам фашистов открыто двигаться. Только и ждали засады своих и подозрения от врагов, и каждую минуту готовы были вступить в бой. Правда на блок-постах, завидев женщину, офицеры Лене больше строили глазки и пытались навязать сопровождение, чем проверяли документы, а она вымучивала в ответ кокетливые улыбки, внутренне сгорая от желания расстрелять этих "галантных кавалеров".

Она же все боялась вызвать подозрение. Ведь это, очевидно, приди кому в голову подумать: а что здесь делает машина с юристом из рейхканцелярии? Не проще ли было отправить специалиста самолетом? И все — начались бы досмотры, проверки, их задержали бы.

— Почти добрались, — постукивая пальцами по рулевому колесу, протянул Тагир, глянул в зеркало обзора: за «Опелем» уже пристроились грузовики с пехотой, и впереди скопилась техника. На подъездах к линии фронта дороги были забиты и чем ближе к гулу канонады, тем сильнее пристальнее и придирчивее проверяют документы, тем больше контрольно — пропускных пунктов, тем сильнее охрана.

На этом КПП, зажатые со всех сторон войсковыми частями, бойцы чувствовали себя неуютно и сильно нервничали. До фронта, судя по грохоту, рукой подать, но каждый понимал — заподозрят что — не прорваться, это будет их конечным пунктом.

— Обидно бы было, — протянул Костя, поглядывая в окно: слева, справа, позади, впереди — немцы. Случись что — ни единого шанса уйти.

Машина стояла, тревога росла.

Лена то и дело оглаживала полы шинели на коленях.

— Не нервничай, — бросил Тагир, заметив сумятицу девушки. — Не первая проверка.

— Фронт близко — слышишь, ухает что-то.

— Не близко. До него еще идти и идти.

— Пешком придется.

— Ежику ясно.

— Если что, можно уйти влево, — заметил Звирулько. Слева действительно можно было уехать, обогнув грузовик и уйти на пустое пространство, в сторону леса. Конечно, на дороге они будут, как на ладони, с одного выстрела подбить можно будет — вон «пантер» с десяток двигается вниз. Разверни дуло и жахни — от «Опеля» только воспоминания останутся. Но шанс есть шанс, случись что, любую лазейку использовать придется.

— Если получится.

— Хреновый вариант, но другого нет.

Справа они вовсе были прижаты бортом грузовики с пехотой, позади крытые машины с автоматчиками. Куда не глянь — везде амба.

— Вот жахнули бы сейчас по ним зенитками, из всех стволов. Представляете, сколько бы здесь этих гадов легло? — размечтался Костя.

— Не сыпь соль на рану, — буркнул Тагир.

— Смолкли, — приказала Пчела, поправляя пилотку и готовя дежурную улыбку — к машине двигался хищного вида дежурный офицер и двое автоматчиков.

Девушка приоткрыло окошко.

— Ваши документы, — наклонился к ней мужчина. Судя по замороженному лицу, ему было ровно на женщину и ее улыбки. Взял протянутые книжечки, цепким взглядом обвел сидящих в салоне и начал придирчиво изучать каждый документ.

— Выйдите, пожалуйста, — приказал.

— Зачем? Что-то не так господин обер-фельдфебель? — открыв дверцу, развернулась к нему девушка. Закинула ногу на ногу, выказывая обтянутые чулочками ножки во всей красе. На офицера впечатления не произвели, бросил сухо:

— Прошу вас выйти.

— Хорошо. В чем дело? — вытянулась у машины, и зубы стиснула. За те дни, что они добирались сюда, раны видимо воспалились и нестерпимо жгли, да и покушать не было ни времени, ни возможности и голод давал о себе знать выматывающей, неконтролируемой слабостью.

— Вы двигаетесь в штаб армии «Центр»?

— Да.

— Повод?

— Эта информация не подлежит разглашению, — сухо отчеканили Лена.

Мужчина внимательно посмотрел на нее:

— У вас интересный акцент.

— Я из Баварии. В этом причина нашей задержки, офицер?

— Я прошу всех выйти из машины и проследовать за мной, нужно кое-что выяснить.

Ситуация становилась опасной. Тагир приготовился нажать на газ, Костя схватить автомат.

— В чем дело?! — потребовала Лена ответа. — Нас и так задерживали на каждом пункте! Вы понимаете, что срываете наше прибытие в штаб в срок?! Генерал будет очень недоволен. Боюсь, вам придется расстаться со званием и этим теплым местом, — прищурилась холодно и презрительно, гордо вскинув подбородок. — В котором вы развели бардак! Я обязательно доложу генералу о беспорядках на этом КПП! Там идут бои, — указала в сторону леса и отблесков по кромке неба впереди, откуда доносился грохот. — А вы держите войска на месте, создавая скопление. Тем задерживаете подход подкрепления нашим героям, которые умирают от пуль большевистских скотов! Подвергаете войска опасности авианалета и делаете услугу авиации противника!

— Здесь нет штаба армии, — протянул.

— Тогда объясните куда ехать, а не отнимайте время!

Мужчина поджал губы, нехотя отдал молодой стерве документы и обернулся:

— Вам нужно вернуться, за деревней свернуть направо.

— Как вы представляете себе «вернуться» — там все запружено техникой! Это черт знает что, офицер! Я однозначно буду жаловаться генералу!

— Вы можете проехать в обход. Влево, через лес, в обратном направлении.

— Благодарю, — бросила сухо. — Мы можем следовать дальше?

— Да.

Лена демонстративно хлопнула дверцей. «Опель» тронулся.

Костя дух перевел и убрал руку от пистолета, что спрятал за полу шинели на сиденье.

— Мать моя женщина. Я чуть не посидел.

Лену саму колотило до тошноты, сердце выпрыгивало и голову обносило.

— За лесом машину придется бросить, — глухо сказал Тагир, непривычно бледный лицом.

Отъехать не успели — на горизонте появились самолеты с красными звездами.

— Наши! — обрадовался Костя. Лена рванула ворот кителя и глянула на Тагира:

— Гони!

Тот и без нее понял, что сейчас будет, дал по газам. Машина юзом ушла вправо, ее подкинуло от первого взрыва, встряхнуло так, что всех кто в ней был взболтало о салон.

— Гони!! — проорал уже и Костя, зажав пораненный глаз.

Везде вздымалась земля, ложилась на стекла. Те треснули, полетели осколками врезаясь в сидящих. Тагиру изранило лицо и он ничего не видел сквозь заливающую кровью глаза пелену, но жал на газ, надеясь уйти. А КПП утюжили, как немец «зачищал» мессерами советские позиции в сорок первом, работала советская авиация. Лене показалось, что она вернулась туда, откуда все началось — в тот вагон, в тот поезд, следующий до Бреста. И все кричала, помогая мужчине рулить, не чувствуя как кровь стекает по щеке из раны над бровью. И поняла, что у них на хвосте висит «ястребок».