Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 1. Я, Клавдий

Калигула сошел с корабля, поднялся на увешанный шелковыми полотнищами помост и принялся разглагольствовать, обращаясь к проходившей мимо него толпе. Специально поставленные стражники не давали никому останавливаться, так что никто, кроме друзей Калигулы, находившихся возле помоста — в числе которых оказался и я, — и солдат на ближайших военных судах, не слышал больше одной-двух фраз. Среди прочего Калигула назвал Нептуна трусом за то, что тот без сопротивления позволил надеть на себя оковы, и пообещал в ближайшем будущем еще крепче проучить старика. (Похоже было, что он совсем забыл об искупительной жертве, принесенной им морскому царю). Что до императора Ксеркса, некогда, во время своего неудачного похода против Греции, построившего мост через Геллеспонт, то Калигула даже думать о нем не может без смеха. [127] Что до императора Ксеркса… построившего мост через Геллеспонт… — Персидский царь Ксеркс предпринял поход на Грецию в 480 г. до н. э. Длина моста через Геллеспонт, по которому шло персидское войско, составляла около 1,3 км. (Комментарий И. Левинской) Он сказал, что этот прославленный мост был в два раза короче его «моста» и куда менее прочный. Затем Калигула объявил, что намерен дать каждому солдату по два золотых, чтобы они выпили за его здоровье, а всем остальным, кто там был, по пять серебряных монет.

Приветственные крики не смолкали в течение получаса, что, по-видимому, удовлетворило его. Калигула остановил их и велел начать раздачу денег. Толпа двинулась мимо него в обратном порядке; приносили и опорожняли мешок за мешком. Часа через два деньги кончились, и Калигула сказал тем, кому ничего не досталось, чтобы они выместили свое разочарование на тех, кто успел все захватить себе. Это, естественно, привело к свалке. А как пили, какие горланили песни, какие отпускали шутки, какая поднялась потеха, какие вспыхивали потасовки! Ни одна ночь не может сравниться с той, что последовала за этим днем. Сам Калигула под воздействием хмельного был склонен к довольно злым проделкам. Во главе «разведчиков» и телохранителей-германцев он носился по «острову» вдоль ряда лавок, спихивая людей в воду. Море было таким спокойным, что только мертвецки пьяные да старики и дети не сумели спастись. Утонуло всего двести или триста человек.

Около полуночи Калигула устроил нападение на один из небольших «островов», сперва разрушив мост по обе стороны от него, а затем отталкивая один за другим корабли, из которых он состоял, пока обитателя «острова», лишившись всех путей спасения, не сгрудились на крошечном пятачке посредине. Последняя атака была оставлена флагманскому кораблю. Калигула стоял, размахивая трезубцем, на полубаке, откуда он устремился на еще оставшихся в живых перепуганных людей и сбросил их всех в море. Среди жертв этого морского сражения был самый удивительный участник триумфальной процессии Калигулы — Елеазар, парфянский заложник, самый высокий человек в мире — рост его равнялся одиннадцати футам. Однако сила его не соответствовала росту, голос напоминал рев верблюда, у него была слабая спина, и говорили, что он придурковат. По происхождению он был еврей. Калигула велел сделать из его тела чучело, нарядить в военные доспехи и поставить у дверей своей спальни для устрашения убийц.

Это двухдневное развлечение совершенно опустошило государственную и императорскую казну. Мало того, Калигула не только не вернул суда владельцам, но, велев починить «мост», уехал в Рим и занялся другими делами. Нептун, в доказательство того, что он вовсе не трус, наслал с запада сильный ветер и потопил около тысячи кораблей. Примерно столько же сорвалось с якоря и было выброшено на берег. Около двух тысяч благополучно переждали шторм на месте, но потеря чуть не половины торгового флота привела к нехватке судов для привоза зерна из Египта и других областей Африки, а следовательно, и к серьезной нехватке продовольствия в Риме. Калигула поклялся, что отомстит Нептуну. Чтобы раздобыть деньги, он прибегнул к новым, весьма остроумным способам, забавлявшим всех, кроме его жертв, их друзей и слуг. Например, юношей, которых он штрафами и конфискациями довел до такой глубокой нужды, что они стали его рабами, Калигула отправлял в школы гладиаторов. Когда кончался срок учения, он посылал их в амфитеатр сражаться за свою жизнь. Тратился он при этом лишь на их стол и кров; будучи рабами, они не получали платы. Если их убивали, на том делу был конец. Если они одерживали победу, Калигула продавал их с аукциона магистратам, в чью обязанность входило устраивать подобные состязания — масса людей помимо воли удостоилась этого почетного поста, — и всем, кто хотел участвовать в торгах. Калигула поднимал цены до самой несообразной величины, так как стоило кому-нибудь почесать голову или потереть нос, как Калигула делал вид, будто принимает это за знак того, что ему предлагают надбавку. Мой нервный тик привел меня к большой неприятности — у меня на руках оказались три гладиатора по две тысячи золотых каждый. Но мне еще повезло; судье по имени Апроний, уснувшему во время аукциона, Калигула продал гладиаторов, которых никто не хотел покупать, повышая цену всякий раз, что голова Апрония падала на грудь; проснувшись, он обнаружил, что должен заплатить ни мало ни много как девяносто тысяч золотых за тридцать совершенно не нужных ему гладиаторов. Один из гладиаторов, которых я купил, был очень хорош, но Калигула побился со мной об заклад против него на большую сумму. Когда наступил день боя, мой гладиатор едва стоял на ногах и его легко победили. Оказалось, что Калигула велел подмешать какие-то снадобья в его еду. Многие богатые люди участвовали в этих аукционах и по собственному почину назначали за гладиаторов высокие цены не потому, что нуждались в них, а потому, что надеялись, раскошелившись сейчас, спастись в дальнейшем от облыжного обвинения, которое будет им грозить потерей не только денег, но и самой жизни.

Забавная вещь произошла в тот день, когда победили моего гладиатора. Калигула поспорил со мной на тысячу золотых, которые заставил меня поставить против его пяти тысяч, что в предстоящем бою между пятью гладиаторами, вооруженными сетью и трезубцем, и таким же числом «преследователей» — гладиатором, вооруженных мечом и щитом, выиграют «преследователи». Я смирился с тем, что потеряю свои деньги, но как только бой начался, я заметил, что гладиаторы с трезубцами поддаются противникам — видимо, они были подкуплены. Я сидел рядом с Калигулой и сказал ему:

— Похоже, что ты выиграешь, но, по-моему, эти ребята сражаются спустя рукава.

И действительно, гладиаторы с трезубцем и сетью один за другим сдались, и в конце концов все пятеро лежали на арене лицом в песок, а над каждым из них стоял «преследователь», подняв меч. Зрители опустили вниз большие пальцы в знак того, что побежденные заслуживают смерти. Калигула, бывший распорядителем, мог по своему усмотрению последовать совету публики или нет. Он ему последовал.