Тулепберген Каипбергенов - Непонятные

Когда почти все собрались, Ерназар велел Генжемурату расстелить дастархан. Дождавшись, когда бии утихнут, Ерназар сказал:

— Уважаемые бии! Мы сделали с вами поистине великое дело! Все вы одобрили и подписали «Клятву шестидесяти биев». Теперь нас ждет дело не менее важное. Считаю, что его будет лучше всего провести здесь, подальше от лишних глаз и ушей. Настало время выбрать хана!

Когда нужно было принять важное решение — и еще неизвестно, кому оно принесет пользу, а кому вред! — всегда наступала тишина. Но обычно она и быстро нарушалась. Находился какой-нибудь нетерпеливый и высказывался… загорались и остальные, начинали обсуждать, спорить, а то и ссориться… Сейчас такого нетерпеливого человека не находилось. Казалось, не только бии окаменели, лишились дара речи, но и сама жизнь на земле остановилась.

Каждый ждал-выжидал, внутренне трепеща от волнения и надежды: вдруг кто-нибудь назовет его, его славное и достойное имя!.. Ерназар тоже хранил молчание.

Те, кто прибывал с опозданием, загипнотизированные мертвой тишиной и молчанием, повисшим в воздухе напряжением, робко усаживались и замирали.

Снаружи доносилось пение птиц; оно казалось оглушительным в этой тишине, в этом безмолвии; над дастарханом кружились, порхали бабочки; осмелев, они садились на головы неподвижных окаменевших людей.

Ерназар зорко наблюдал за лицами биев; на них отражались потрясение и растерянность, ожидание и надежда, призыв, мольба: «Вот он я — готовый хан!» Ему становилось ясно: ни один из них не назовет имени другого, даже самого близкого человека, ни один!.. Зависть, ревность, тщеславие воспламенялись, разгорались в их душах все сильнее, все неодолимее… Кого же назвать, кого среди них выбрать — достойного быть первым ханом в первом Каракалпакском ханстве? Кого? События заставляют спешить, подгоняют! Ерназар еще не успел пропустить через сито собственного разума каждого из шестидесяти… Аскар-бий, Саипназар, Ерназар-младший, Генжемурат, Артык, Мамыт, Рахманбер-ды… У каждого свои недостатки и слабости. Один чересчур стар, другой чересчур молод; третий — слабоволен, четвертый — непостоянен… Этот умен, но не рассудителен, слишком горяч и упрям; тот волевой и решительный, но очень тороплив, неспелые плоды норовит выдать за созревшие. Этот — разиня, этот — ненадежен… Никто из них не справится с такой ношей, не поднимет ее к этой проклятой богом стране!.. Вон, уже готовы грести золу к себе, готовы испечь на ней лепешку для себя!.. Хан обязан заботиться прежде всего о других. «Конечно, я бы справился, но себя предлагать неудобно. Как же быть? Кого предложить?» Ерназар пытался вспомнить тех, кого здесь не было, — и знатных, и безвестных, но достойных… Может быть, Бер-дах? Многие ханы и шахи были поэтами, но эти люди Бердаха не одобрят!.. Тенел? Он из семьи бедняков, он бы завоевал расположение многих людей, его народ поддержал бы хотя бы потому, что он потомок бедняков… Он далеко-далече! И слишком молод… Эти ни за что не согласятся!.. Взгляд Ерназара остановился на Зарлыке… Зарлык-туре! Да, он самый подходящий! Вот он, кто годится и достоин! Умный, все схватывает на лету; намерения наши, замыслы не расходятся; мои приказы выполняет с быстротой пули, мои слова доносит до людей так, что зажигает их!.. Но справедливо ли предлагать Зарлыка потому только, что он думает, как я? Нет, нет, не потому только! Зарлык сам по себе достойный человек… Дело может упереться в то, что он казах, а не каракалпак! Не разбредутся люди, не разъединятся, не рассеются оттого, что первым ханом Каракалпакского ханства станет человек другой национальности? Другого рода-племени! Хотя постой, постой, Ерназар, ведь в этом есть и благо — он ко всем нашим родам будет относиться одинаково, никто из каракалпаков в случае чего не сможет упрекнуть его в пристрастиях к своему роду… Еще один плюс — казахи из рода самого Зарлыка станут нашими друзьями, нашими союзниками… К тому же издревле повелось — ханами становятся люди знатного рода, а Зарлык потомок Чингисхана, недаром же он — туре! «Если я все это изложу, может, на этом и сойдутся, остановятся?..»

Уважаемые, дорогие мои, все вы сливки нашего народа, и все вы сейчас раздумываете о прошлом, настоящем и будущем своего народа, — обратился Ерназар к биям. — Все вы мечтаете о человеке умном, справедливом и гуманном, достойном любви и преданности каракалпаков… Я нашел такого человека!

Многие опасались, что кто-нибудь выкрикнет, предложит: «Пусть ханом будет Ерназар Алакоз!» Такие почувствовали облегчение. Однако все насторожились: ведь Ерназар назовет только одного-единственного!..

Алакоз медленно поднялся и провозгласил, приложив руки к груди:

— Предлагаю Зарлыка-туре! Пусть он первый удостоится звания великого хана каракалпакской земли!

— Мы взрослые люди, зачем нам играть в детские игры? — раздался в тишине недовольный голос Ерназара-младшего.

— Игры-шутки сейчас не к месту! — промямлил Са-ипназар.

— Почему вам самому не стать ханом? — сверкнул глазами Мадреим.

Все разом задвигались, начали изъявлять желание высказаться.

— Не теряйте терпения, сливки нашей земли! — снова повел речь Ерназар. — Не торопитесь! Ханский трон не может принадлежать ни вам, ни мне. Ханом положено быть лишь потомку ханского рода, а такового среди нас нет! Зарлык принадлежит к роду туре!.. По-моему, все ясно как день и потому не стоит долгих разъяснений.

Вновь воцарилась мертвая тишина, но на этот раз она могла взорваться в любую минуту, взорваться непоправимо. Ерназар поспешил подойти к Зарлыку.

— Мудрые отцы страны! Я объявляю Зарлыка-туре великим ханом каракалпаков и преклоняю перед ним свою голову. — Он согнулся как тетива, взял подол черного халата Зарлыка и, приложившись к нему лбом, поцеловал.

Вслед за ним поднялся Генжемурат и повторил все точь-в-точь, как Ерназар.

— А теперь прошу тебя, брат мой! — Ерназар боялся, что процедура может в любой миг сорваться, и обра- тился к Ерназару-младшему.

Тот лениво поднялся, демонстрируя своим видом несогласие, однако преклонил перед Зарлыком голову.

— А ну, Мадреим, твоя очередь! — потребовал Алакоз.

Мадреим все проделал по правилам, но, возвращаясь на свое место, скорчил гримасу.

Ерназар вызывал биев одного за другим; они подчинялись — кто послушно, кто с трудом пересиливая себя. Саипназар не отважился ослушаться Ерназара, но поцеловал подол халата так, будто осушил чашу с отравой… Какая бы ядовитая змея ни извивалась, ни шипела в сердце каждого, Ерназар был доволен: он добился своего, Зарлык провозглашен ханом! Это главное, самое главное теперь, а с биями он управится! Кто попривыкнет, кто смирится, кто поймет…