Рафаэлло Джованьоли - Спартак

Эвтибида ничего не ответила, только посмотрела на Красса, и во взгляде ее была не то насмешка, не то желание выведать что-то. Помолчав немного, она сказала:

— Да кто знает? Может быть, ты и прав. Как бы то ни было, выслушай меня, Марк Красс. Как я уже говорила тебе, я пользуюсь полным доверием Спартака, Крикса и остальных вождей гладиаторов. Я знаю, что злоумышляет против тебя проклятый фракиец в связи с твоим прибытием в Арпы.

— Ты правду говоришь? — спросил Красс полусерьезно, полуиронически. — Что же он замыслил? Послушаем.

— Завтра среди бела дня и с возможно более широкой оглаской, так чтобы до тебя возможно скорее достигла молва, два корпуса под началом Граника и Арторикса — восемь легионов и конница, всего сорок тысяч человек — под общим руководством Спартака выйдут из Сипонта и двинутся к Барлетте якобы с намерением направиться в область пицентов, а Крикс со своим корпусом в тридцать тысяч человек останется в Сипонте, распустив среди жителей слух, что он отделился от Спартака из-за непримиримых разногласий между ними. Как только тебе станет известно, что Спартак ушел, ты, конечно, нападешь на Крикса, но, лишь только между вами завяжется сражение, Спартак, который спрячется со своим войском в лесах, окаймляющих дороги от Сипонта до Барлетты, быстро вернется, нападет на тебя с тыла, и все твое доблестное войско будет разбито наголову…

— О-о! — воскликнул Красс. — Вот у них какой план!..

— Да.

— Увидим, попаду ли я в ловушку.

— Без моего предупреждения, поверь мне, Красс, ты попал бы обязательно. Хочешь ты сделать нечто большее, а не только избегнуть их ловушки? Хочешь ты поймать их в те самые сети, которые они расставят тебе? Хочешь разбить и окончательно уничтожить тридцать тысяч легионеров Крикса, а затем напасть на Спартака, имея почти вдвое больше сил, чем у него?

— А ну-ка! Что мне надо сделать для этого?

— Уйди отсюда завтра до рассвета и направляйся в Сипонт; ты придешь туда, когда Спартак будет на расстоянии пятнадцати — двадцати миль от города. Он будет ждать от меня сведений о твоем продвижении (это ответственное поручение будет доверено мне) и сообщений о том, что ты находишься в пути и скоро, попадешь в расставленные тебе сети, а вместо этого я скажу ему, что ты и не думал сниматься с лагеря. Затем я возвращусь к Криксу и скажу, что Спартак приказал ему отправиться к горе Гарган и, в случае если ты нападешь на него, защищаться там, сколько хватит сил. Как только Крикс отойдет дальше от Сипонта и будет подходить к горе Гарган, ты нападешь на него и успеешь разбить его наголову, прежде чем подоспеет Спартак, даже если бы он каким-либо образом узнал об опасности, угрожающей Криксу, и поспешил ему на помощь.

Красс с удивлением внимал тому, что говорила ему эта преступная женщина, с таким тонким искусством и глубокой прозорливостью излагавшая законченный план военных операций, быть может гораздо лучший, чем он мог бы придумать сам.

Долго смотрел Красс на куртизанку, щеки которой алели ярким румянцем от сильного возбуждения, и вдруг воскликнул:

— Клянусь Юпитером Освободителем, ты страшная женщина!

— Такой меня сделали мужчины, — с жаром ответила Эвтибида и, запнувшись, добавила с горькой усмешкой, но спокойным тоном: — Не стоит об этом говорить. Что ты скажешь о моих планах и моих расчетах?

— В самых страшных глубинах Эреба не придумали бы ничего более ужасного, кровавого и изощренного. Но только, повторяю, я не верю тебе и не полагаюсь на тебя…

— Хорошо, выслушай меня. Выступи завтра из лагеря за два или за три часа до полудня, выслав вперед из предосторожности разведчиков, и направляйся к Сипонту, — чем ты рискуешь? Если я, допустим, предала тебя, в худшем случае, ты очутишься перед всем войском Спартака. А разве ты не хотел бы вступить с ним в решительный бой? Что за беда, если я, допустим, солгала тебе и, вместо того чтобы встретиться только с Криксом, ты застанешь с ним вместе и Спартака?

Красс подумал еще немного, а затем сказал:

— Хорошо… Я верю тебе… вернее, хочу верить. Обещаю тебе, если все пойдет именно так, как ты ловко и умно задумала, я щедро вознагражу тебя, и еще большую награду ты получишь от сената, когда я сообщу о важных услугах, оказанных тобой ему и народу римскому.

— Что мне ваши награды? Что мне народ римский! — сказала гречанка возбужденным голосом, бросив на Красса злобный и презрительный взгляд; глаза ее блестели от негодования и гнева. — Я пришла предложить тебе победу, но не ради римлян и не ради тебя — это моя месть. Можешь ли ты понять эту божественную, невыразимую отраду, которую доставляет несчастье ненавистного врага? Его слезы, его кровь! Какое это упоенье, какой восторг! Лишь бы я смогла стать коленом на грудь умирающего Спартака среди погибших его сотоварищей, услышать его предсмертный хрип на поле, усеянном трупами! Что мне твои дары, что мне награда сената!

Куртизанка была бледна, глаза ее лихорадочно блестели, губы дрожали; низким, мрачным голосом произносила она эти слова, в которых звучали ненависть и жажда крови; черты ее исказились, вид ее был ужасен; в Крассе она возбуждала почти что отвращение, по его телу пробежала дрожь, словно ему стало страшно.

Однако Красс, серьезно задумавшись над исходом войны, решил не быть щепетильным в выборе средств, которые могли привести его к победе. Эвтибида вскочила на коня и тихонько выехала из римского лагеря; потом она пустила горячего коня крупной рысью и направилась в лагерь гладиаторов.

На рассвете Красс приказал сняться с лагеря и, выслав вперед пять тысяч конников, дал им указание осторожно продвигаться на расстоянии трех миль от колонны легионов и обследовать окрестности во избежание какой-нибудь неожиданной опасности или засады; вскоре после восхода солнца он направился к Сипонту, передвигаясь медленно, то ли во избежание ловушки, то ли не желая утомлять свое войско на случай внезапной встречи с врагом.

Между тем Спартак, снявшись с лагеря, направился с восемью легионами и кавалерией к Барлетте. Крикс со своими шестью легионами остался в Сипонте, и в окрестностях его пошел слух, что войско восставших, из-за несогласий и споров между Спартаком и Крик-сом, разделилось на две части: одна часть задумала напасть на римские легионы, расположившиеся лагерем близ Арп, а другая решила идти через Беневент на Рим.

Такая молва действительно распространилась, и об этом разведчики тотчас же сообщили Крассу.

«Пока что сообщения Эвтибиды точны. Обмана нет, — подумал про себя предводитель римлян. — Это хорошее предзнаменование».

Так оно и было в действительности.

На следующую ночь, в то время как войска Красса неподвижно и безмолвно стояли в засаде в лесистых ущельях Гарганских гор, в четырех милях от Сипонта, Эвтибида мчалась во весь опор к Барлетте с приказом Крикса передать Спартаку, что неприятель вышел из Арп и попал в засаду, пусть Спартак немедленно идет обратно к Сипонту.