Виктор Поротников - Митридат

– Я выбираю тебя, Сузамитра,- объявила военачальнику хитрая Антиоха.

Возражения Сузамитры, что царь Митридат, быть может, еще жив и слух о его смерти всего лишь слух, не подействовали на царицу.

– Если ты откажешься, я стану женой Стефана,- заявила Антиоха.- Ты же впоследствии будешь жалеть о своем малодушии!

И Сузамитра согласился, выставив единственное условие: повременить со свадьбой. Ему нужно все хорошенько обдумать.

Антиоха тоже выдвинула свое требование: Сузамитра должен умертвить Фраду.

– Сейчас Фрада опасен для меня,- пояснила Антиоха,- но после нашей свадьбы он станет опасен нам обоим. Лучше изба виться от него поскорее!

После долгих колебаний Сузамитра согласился и на это.

Вернее, Антиоха вырвала у Сузамитры согласие, отдавшись ему прямо на лужайке под огромным платаном. Ночь любовники провели вместе.

А утром следующего дня в спальню царицы неожиданно вступил Митридат, загорелый до черноты в пропыленной дорожной одежде.

С ним был Тирибаз, такой же загорелый и пропахший лошадиным потом.

Впрочем, Тирибаз тут же вышел, криво усмехнувшись в рыжие усы.

Разбуженные любовники сидели на постели, вытаращив от изумления заспанные глаза. Сузамитра для верности даже протер их кулаком. Потом, как был нагой, упал в ноги Митридату.

Его примеру последовала и Антиоха, раскинув по полу растрепанные длинные волосы.

– Клянусь Митрой, вы тут неплохо проводите время,- на смешливо промолвил Митридат, поочередно стегнув плетью мускулистую мужскую и нежную женскую спины.

Царь все-таки вернулся!

В тот же день Антиоха оказалась в темнице. Что стало с Сузамитрой, она не знала.

Однажды утром Антиохе объявили, что ее поведут в баню. Об этом сообщил ей начальник тюремной стражи, рыжеволосый детина с похотливым взглядом маслянистых подвижных глаз. Он задержал свой пристальный взгляд на узнице, пока раб-служитель наливал ей в миску чечевичную похлебку.

Спустя некоторое время загремели железные запоры и дверь со скрипом отворилась.

Все тот же детина в медном панцире с коротким мечом на бедре велел царице выйти в коридор.

Антиоха, все это время пребывавшая в нетерпеливом ожидании, с готовностью подчинилась.

Выйдя из душного зловонного подземелья на свежий воздух, Антиоха пошатнулась, словно потеряв опору под ногами. У нее закружилась голова.

Начальник стражи поддержал ее под локоть, будто ненароком положив другую руку ей на талию. Даже в готовности услужить царственной узнице сквозило снедавшее его похотливое желание.

Антиоха сделала вид, что не замечает грубого и жадного прикосновения, хотя это заметили даже сопровождающие ее простые стражники. Они многозначительно ухмылялись и перемигивались.

Антиоха с улыбкой поблагодарила рыжеволосого фрурарха и поинтересовалась его именем. Кто знает, может, именно этот человек в ближайшем будущем окажет ей неоценимую услугу.

Начальник стражи с готовностью назвал себя. Его звали Фрасимед.

– Я родом из Гераклеи Понтийской,- со значением добавил он.

Гераклеоты всюду ценились как отважные воины и умелые мореходы. Антиоха улыбнулась ему еще раз.

Царица шла по узкой, мощеной камнем улице, стиснутой с двух сторон высокими заборами из тесаных известняковых глыб, и наслаждалась солнцем, светившим ей прямо в лицо. Прохладный ветерок обвевал ее, лаская.

– Не напирай! Не наступай на пятки!- покрикивал на воинов гераклеец Фрасимед, польщенный знаками внимания царицы.- Вы сопровождаете не кого-нибудь, а супругу царя!

В бане на женской половине дворца Антиоху дожидались ее служанки, приготовившие для своей госпожи ванну с горячей водой, чистые благоуханные одежды, различные мази и притирания.

Старшая из служанок тихо сообщила царице, что после бани ее поведут к царю.

Антиоха облегченно вздохнула. Наконец-то в ее положении что-то прояснится.

Брат и сестра встретились в одном из помещений мегарона, совсем небольшой комнате, уставленной мраморными бюстами царственных особ и знаменитых на весь свет полководцев.

Митридат сидел в кресле, когда Антиоха вошла туда, сопровождаемая Тирибазом.

Она отвесила супругу низкий поклон, остановившись в нескольких шагах от него.

– Садись, сестра,- сказал Митридат. Тирибаз услужливо подставил Антиохе стул.

Он хотел тотчас уйти, но Митридат повелел ему остаться. Антиоха заметила на коленях у брата папирусный свиток, который он развернул, едва она села напротив него.

Митридат стал читать холодным и бесстрастным голосом, словно выносил приговор.

Антиоха сразу узнала поддельное завещание, написанное ею.

– Можешь не продолжать,- прервала она Митридата,- это чтиво мне известно. Ты позволишь мне объясниться?

– Сначала выслушай мои обвинения, царица,- сказал Митридат. И начал перечислять после короткой зловещей паузы:- Ты отравила Артаксара, моего друга, делившего со мной труды и опасности. Только за это тебя надлежит предать смерти. Помимо этого, ты обманом склонила на измену Сузамитру, вела интриги с целью стать единственной правительницей Понта. Угрожала расправой Фраде, сеяла вражду среди моих верных сторонников. Ты слишком далеко зашла, сестра. И ты слишком рано меня похоронила.

Антиохе вдруг стало страшно не столько от слов Митридата, сколько от его взгляда, тяжелого и неумолимого. Еще ее смущал Тирибаз, который хоть и молчал, но одним своим присутствием сбивал Антиоху с мыслей. То, что она собиралась сказать Митридату, дабы оправдаться перед ним, вовсе не предназначалось для ушей Тирибаза.

– Царь, может, мы поговорим без свидетелей?- попросила Антиоха и умоляюще посмотрела на брата.

– Неужели Тирибаз мешает тебе?- с издевкой промолвил Митридат.- Но он молчит и чесноком от него не пахнет. Обнажаться тебе здесь не придется, а потому оставь свои уловки, сестра.

– Мне придется обнажать свою душу, а это трудно сделать при постороннем, поверь мне, Митридат,-тут же нашлась Антиоха.- К тому же мне нужно сказать тебе нечто касающееся нас двоих…

Митридат был неумолим:

– Скажешь при Тирибазе, от него у меня нет тайн.

Антиоха поняла, что присутствие Тирибаза необходимо Митридату, чтобы быть неуступчивым и беспощадным до конца, чтобы любые ее попытки разжалобить его не достигали цели. Митридат рассчитал верно: будь вместо Тирибаза кто-нибудь другой, это не смутило бы Антиоху, ибо спустя некоторое время этот человек проникся бы к ней невольным состраданием и, возможно, даже стал бы просить царя помиловать ее. Антиоха отлично знала все слабые места мужчин.

Но Тирибаз был царице не по зубам.

Все женские чары разбивались о его невозмутимую неприступность. Антиоха знала также, что Тирибаз никому не доверяет, а женщинам особенно. Быть раскованной, изворотливой и обольстительной в присутствии Тирибаза Антиоха не могла.