Александр Бражнев - Школа опричников

— Ах, вы столь грамотны? Хорошо, поговорим позже.

После перерыва прокурор просит слово.

— Я получил дополнительные материалы по обвинению Бражнева, — заявляет он, хотя никаких дополнительных материалов не было. — Прошу суд отложить и, чтобы не помешать ходу следствия, Бражнева необходимо изолировать.

Трибунал согласился. Я был арестован и «черным вороном» доставлен в харьковскую тюрьму, находящуюся на Холодной Горе.

Ровно в половине двенадцатого меня завели в так называемую этапку. Поставив меня лицом к стене, начальник конвоя доложил обо мне начальнику этапа.

— Ага, значит наш бывший? — говорит начальник этапки.

Он подходит ко мне, берет меня за плечи и поворачивает:

— Ну, что же ты?.. Тебе форму доверили, а ты опозорил ее, да и не только опозорил, а смазал честь чекиста. С врагами спутался. Они нашу кровь сосут, а ты им задумал помогать. Да что тебя агитировать? Подними руки вверх. Дай-ка я тебе сделаю шмон.

Перещупав до единого рубца мою одежду, он взялся за туфли.

— Туфли-то хорошие, но им сейчас хана.

Он возвратил мне туфли с оторванными подошвами и без каблуков.

— На тебе твои туфли, да тут тебе ходить некуда. Хорош будешь и в этих. Отведите его, — обратился он к рядовому.

Солдат меня повел по коридору.

— Куда же теперь, гражданин начальник? — спросил я солдата.

— В общую этапную.

Я вошел в общую этапную комнату. На полу, у стен, сидело человек 40 арестованных, середина комнаты была свободна от людей, завалена мусором и оплевана сплошь. Несколько человек поднялись. Подошли ко мне.

— Ну, за что попал, браток?

— За халатность. Кобылу украл, а кнут забыл. Догнали проклятые.

— Свой в доску. Закурить есть?

9 июня, в 7 часов вечера, меня вызвали на допрос и «черным вороном» привезли в управление НКВД, в ту же самую комнату № 221. За столом сидел Яржевский, недалеко от стола, пересматривая мое дело, Яневич.

— Садитесь, товарищ сержант государственной безопасности, — с ехидной усмешкой обратился ко мне Яржевский.

— Благодарю вас, гражданин начальник.

— Ах, вы уже привыкли называть «гражданин начальник». Ну, как дела?

— Спасибо. Хорошо.

— Но мы постараемся сделать похуже, если вам и в тюрьме хорошо.

— Дело ваше.

— Молчать! — крикнул Яржевский. — Ну, что там, товарищ Яневич?

Яневич пододвинул стул к столу.

— Ну, что теперь?.. Будешь сознаваться? Контра, которой ты помог, уже поймана, — начал Яневич.

— Я никаких контр не знаю.

— Ну, если не знаешь, то мы попробуем заставить тебя знать. На всю жизнь. Курсантов здесь нет. Защищать тебя некому. Встать! Руки вверх! — заорал Яневич и начал надевать мне на ноги путы. — Вытянуть руки вперед! — надел на руки браслеты.

На полу лежал ковер, длина его метра два с половиной и ширина в один метр. Меня поставили спиной к стене. Расстояние между мной и стеной было около 70–80 сантиметров.

— Становись, сволочь, на конец ковра! — крикнул Яржевский. Яневич дернул ковер за противоположный конец. Со всей высоты своего роста я сел на пол, а головой ударился о стену. Опоры не было, так как руки, скованные браслетами, были впереди.

— Поднимайсь! — командует Яржевский. — Будешь, гадюка, признаваться?

Молчу.

— Завязать глаза, — говорит Яржевский Яневичу.

— Есть, товарищ начальник.

Меня посадили еще раз пятнадцать, с завязанными глазами. Кровь хлынула изо рта. Яневич дал холодной воды.

— Ну как, теперь хорошо? — ехидничал Яржевский. — Выносишь, гадюка?.. Ладно, мы не таких ломали. Я думаю, сломим и тебя.

В поясной части позвоночника я почувствовал невыносимую боль. Ноги подкосились. Упал.

— А, придуриваешься, гадина? — подскочил Яневич и стал снимать с меня туфли. Яржевский подошел со столовой металлической ложкой. Начали меня бить по пяткам. Я потерял сознание.

Не знаю, через сколько времени я очнулся. Открываю глаза. Я сижу в кресле, передо мной стоит Яневич. Яржевского в комнате нет.

— Вы, может быть, сознаетесь, товарищ Бражнев, а то вам будет очень плохо!..

— Вы мне не товарищ, палач Яневич, — вырвалось у меня.

— Ах, так…

В комнату вошел Яржевский.

— Встать, гадина! — завопил он не своим голосом.

Яневич поднял меня с кресла и отошел.

— Не признаешься, гадина? — Яржевский сжал кулаки и стал бить меня по лицу: справа и слева… Если я падаю влево, он ударяет правой, а если вправо — левой.

Но палачам показалось, что этого эксперимента недостаточно. Яневич ударил меня рукоятью пистолета в нижнюю челюсть, под передние зубы. Во рту осталось четыре зуба. Яржевский, очевидно целясь ударить рукояткой пистолета в диафрагму, попал немного выше и правей. Затрещали ребра, и я потерял сознание.

Очнулся я, лежа на койке тюремной больницы. Выбито четыре зуба, сломаны два ребра и вывихнут девятый позвонок.

В час ночи 22.06.1941 военный трибунал войск НКВД по Харьковской области приговорил меня, за связь с контрреволюционным элементом, к 7-ми годам заключения в отдаленных лагерях Советского Союза без права переписки и к 5-ти годам лишения политических и гражданских прав после отбытия семилетнего наказания.

Григорий Федорович Корнеев помог молодому Бражневу обустроиться в Харькове по приезде из Екатеринослава и был посвящен во все тайны его прошлой жизни.

Имеется ввиду «История ВКП(б). Под редакцией Е. М. Ярославского».

Коверкот — плотная шерстяная или полушерстяная ткань.

Клакер — человек, которого нанимают для того, чтобы аплодировать артисту, создавая впечатление успеха.

Пауперизм — массовая нищета.

Эрнст Тельман (1886–1944) — лидер немецких коммунистов. После прихода Гитлера к власти был арестован (1933 г.). Советское руководство обещало позаботиться об освобождении Тельмана, но так и не сделало этого. В августе 1944 г. в концлагере Бухенвальд Э. Тельман был расстрелян.

Джамбул Джамбаев (1846–1945) — казахский народный певец, лауреат Сталинской премии. В своих песнях прославлял жизнь в СССР и его руководителей (Ленина, Сталина, Калинина, Ежова и др.).

Лютер Бербанк (1849–1926) — известный американский натуралист и селекционер. Работал над выведением новых сортов деревьев, картофеля, цветов. Бербанк прославился оригинальными идеями в области селекции растений.

Кацетник — заключенный.

Там, где в партийных организациях нет трех членов партии, а кандидатов может быть много, секретарь не избирается, а назначается политотделом или райкомом партии парторг. (Примеч. авт.)