Валентин Пикуль - Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы

– Может, вы мне поможете? – спросила она.

– Чем могу быть полезен? – с услужливостью интеллигента осведомился полковник.

– Вы знаете, я вот уж какой день… Все хожу сюда. И никакого толку. А мне хоть что-нибудь, хоть что-нибудь… О нем бы узнать мне!

– Буду рад услужить вам. Пройдемте ко мне и поговорим…

Аглая Никонова прошла за полковником в кабинет. Взволнованно и сбивчиво женщина поведала этому человеку горестную историю поисков своего мужа.

– Мне бы хоть один след от него! Хоть что-нибудь…

– А вы обращались к товарищу Потулову? Что же он ответил вам? Ничего не ответил? Странно… А товарищ Степанов? Тоже не знает… А как же?

– Помогите мне, – умоляла Аглая. – Мне бы хоть след!..

– А я вот тоже своих ищу, – сказал полковник. – Тоже коренной ленинградец. Вы на какой улице жили?

– На Международном. Около Фрунзенского универмага.

– Ну, нет. Я на Васильевском острове. Хоть самому поезжай. Никаких следов… Ну, мать-то – старушка, навряд ли выжила. А жена – не знаю. Не пишет. Аттестат послал ей – никакого ответа. Что делать? А вашего мужа мы найдем…

Он не поленился подняться с нею на третий этаж, заставил сотрудников перерыть архивы сорок первого года.

– Мобилизация-то ведь, сами знаете, проходила в спешном порядке. Раз-два, винтовку на плечо – и пошел солдат! Тут не до канцелярщины было! Однако найдем…

Работники военкомата с добросовестностью подчиненных, за спиной которых стоит начальник, перерыли содержимое трех громадных шкафов, но ничего не нашли.

– Может, он не в нашем городе призывался?

– Да он совсем не призывался, – снова заплакала Аглая. – Он добровольцем пошел…

– А в той картотеке, – с ударением на слове «той» подсказал полковник, – вы тоже смотрели?

– Нет.

– А вы проверьте на всякий случай…

Работник военкомата ушел и скоро вернулся, листая какой-то документ.

– Никонов? – спросил он.

– Да.

– Константин?

– Да.

– Петрович?

– Да.

– Год рождения пятнадцатый?

– Он! – вскрикнула Аглая.

Полковник тоже взглянул на документы.

– Так вот, – сказал он. – Это уже не по нашей части. Вам надо пройти на Песочную, там увидите… Такой деревянный особнячок. А мы сами ничего не знаем.

– Спасибо, большое спасибо!..

Однако на Песочной улице, в учреждении, которое могло дать ответ, уже никого не было, и дежурный матрос посоветовал прийти завтра пораньше.

Тетя Поля встретила ее на пороге обычным вопросом:

– Ну как? Нашла?

– Кажется, завтра узнаю все. А пока – ничего…

Напрасно боцманша уговаривала ее не сидеть дома:

– Да выйди ты хоть куда-нибудь. Ну что тебе со мной-то, со старухой, делать тут? Эвон, хочешь соседского мальчишку за билетом пошлю в кино? Недалече тут от нас. «Радугу» показывают. И такая-ча там курва играет. Муж-то у нее, слышь-ка, на фронте кровь проливает, а она, стерва мокрохвостая, с немцем жить стала. Сегодня на комбинате только про эту картину и говорят девки. Хочешь, и я с тобой пойду?

Но Аглая в ответ только качала головой, лежа кверху лицом на диване, как-то холодно, почти машинально ласкала свою девочку, тормошившую ее, и настойчиво, тяжелодумно смотрела прямо перед собой в чисто выбеленный потолок.

Среди ночи она встала и разбудила боцманшу.

– Тетя Поля, – спросила она, – и так его больше никто и не видел?

Полина Ивановна спросонья не поняла:

– О ком ты, сердешная? Ты не рехнись, Аглаюшка, мне и без того морока с тобой!

– О нем я, тетя Поля… Вот ушел он с «Аскольда», так неужели больше его никто и не видел?

Тетя Поля зажгла свет, посмотрела для начала на стенку – не ползет ли где клоп-зараза?

– Никто, – ответила она. – Никто и не видел. Говорят вот только, будто он в морскую пехоту попал. Да тут многих наших рыбаков в солдатское переодели…

– А почему же он сам никогда не пришел на «Аскольд»?

– Значит, служба не позволяла.

– Странно как все!

– Тебе сейчас все странно. Да и ты сама тоже странная. Иди-ка вот лучше – спи давай… я лунатиков не люблю!

На следующий день ее принял капитан третьего ранга Соколов – человек очень внимательный, с удовольствием вспоминавший молодые годы учебы, проведенные в Ленинграде, но он тоже ничем не мог помочь Аглае.

– Да, все это так, ваш супруг зарегистрирован в нашем учреждении, мы знаем, что есть такой Константин Петрович Никонов, но… Теперь он находится не в нашем ведении. Мы давно потеряли его координаты, и вам следует обратиться… Сейчас я напишу вам вот здесь адрес… Та-ак, дом номер тридцать четыре, второй подъезд… Та-ак. А ведает такими вопросами товарищ Плетнев… Пожалуйста!

– Скажите, – спросила Аглая, – есть ли хоть какая-нибудь надежда на то, что я разыщу его?

– Но зачем же плакать? Такая молодая и симпатичная женщина, и все время плачете… Конечно, разыщете!..

В этот день, возвращаясь домой и проходя мимо военкомата, Аглая лицом к лицу столкнулась с полковником. Опираясь на костыль, он удивленно посмотрел на женщину:

– Ну разве же можно так убиваться? Можно подумать, что вы получили извещение о гибели вашего мужа. А вы опять ко мне? По какому делу?

– Нет, я не к вам, – растерялась Аглая. – А впрочем, я рада, что встретила вас, и я… к вам!

– Весьма логично, – засмеялся полковник. – Не ко мне, но все же – ко мне! Так что у вас?

– Помогите мне устроиться на работу! – единым духом, чтобы не было путей к отступлению, выпалила Аглая.

– А кем бы вы хотели работать?

– Не знаю.

Полковник постучал тростью о ступеньку крыльца.

– Тоже неплохо, – сказал он. – Только что же я могу предложить вам? Сшивать входящие и исходящие, капать сургучом на конверты и получать по карточкам служащего четыреста граммов хлеба, – поверьте, что это не дело для такой, как вы, молодой женщины.

– А что же мне делать?

– А что вы, любезная, умеете делать?

– Ничего не умею.

– А чему вы учились в жизни?

– Я училась на ветеринара. По зоотехнике…

– Вот с этого и надо было начинать, – сказал полковник и велел Аглае следовать за ним. – Вы уже прописаны? Хорошо, я поставлю вас на воинский учет… Вы будете отныне военнообязанной. А работу мы вам подыщем. И мужа найдем, и работу найдем!..

«Это очень хорошо, что я с ним встретилась», – размышляла Аглая, направляясь к дому. А дома ею овладела беспричинная деловитость, и она до поздней ночи, подоткнув подол и всунув босые ноги в рваные стариковские галоши, мыла, скребла, чистила.

Полина Ивановна даже обиделась:

– Можно подумать, что у меня грязно было! Да на всех-ить не угодишь. Мы жили… Старик не жаловался! Полотеров, правда что, не нанимали…

Никогда еще Аглая не ждала рассвета с таким нетерпением. Какой-то внутренний голос подсказывал ей, что завтра должна решиться ее судьба. Или – да, или – нет. Человек не может пропасть бесследно. Ей все время казалось, что люди чего-то недоговаривают. Константин ушел не так, как уходили другие. Но… хватит мучить себя, завтра она узнает.