Валентин Пикуль - Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана

– Готовьте ватники, – шепотом передал Ярцев, – будем бросать на проволоку…

Рука с автоматом – вперед. Левая нога привычно поджимается, делает толчок. Так… Теперь левая рука хватается за камень. Правая нога толкает тело. Есть… Рядом ползут товарищи, преданные друзья. С такими не пропадешь – выручат.

– Не отставайте, – шепчет Ярцев, – собирайтесь плотнее, чтобы разом… Ватник брось – и туда!..

Алеша неожиданно ударился лицом о какую-то тугую ветку. Вытянув в темноте руку, чтобы отвести от себя препятствие, он долго ловил пальцами воздух и наконец нащупал тонкий шнур.

– Товарищ лейтенант, здесь еще один провод.

– Перешагни, – ответил Ярцев, – осторожно…

Найденов решил лучше пролезть под этим проводом. Он поднял шнур, чтобы перекинуть его через себя, и вдруг: «Пухшшш!» – взмыла в небо сигнальная ракета, тревожно завыла на батарее сирена. И гарнизон мыса Крестового, поднятый на ноги Найденовым, который потянул шнур автоматической тревоги, уже разбегается к орудиям; хлопают двери землянок, кричат фельдфебели, гремят казенники пушек.

– У-у, чтоб тебя! – выругался Ярцев, швыряя свой ватник на острые железные заросли: – Быстро, ребята!..

Фрау Зильберт подошла к фон Эйриху, сказала:

– Герр обер-лейтенант, с мыса Крестового пришел катер. Мне велели передать, что он будет ждать вас возле таможни…

– Благодарю, но я еще побуду здесь.

– А-а, пожалуйста! – владелица Парккина-отеля осторожно присела рядом с офицером. – Герр обер-лейтенант, – сказала она, – вчера генерал Рандулич взял тяжелый бомбардировщик и отправил свою семью на высокогорный курорт в Халлингдале со всем своим имуществом. Кое-кто говорит… Впрочем, вы понимаете, герр обер-лейтенант, что могут говорить злые языки!

Фон Эйрих отхлебнул золотистого ликера, аккуратно поставил рюмку на стол, прикрыв ею желтое пятно на скатерти. Пальцы у него были тонкие, изящные, как у женщины, и длинные отполированные ногти выдавали повседневную заботу о них, чем не всегда могла похвалиться фрау Зильберт.

– Злые языки, – повторил артиллерист и через очко монокля оглядел зал, где прибывшие прямо с фронта «злые языки» пьяно выкрикивали один другому:

– Я три раза поднимал своих егерей в атаку, но они…

– Мне кажется, Большой Кариквайвиш тоже не устоит…

– Еще стаканчик и – обратно в эту мясорубку…

– Русские метят точно на Никель…

– Я не читал газет уже восемь дней – к чему?..

– От моего батальона осталось одиннадцать человек…

– Ах, фрау Зильберт! – вздохнул обер-лейтенант. – Не прислушивайтесь к этому бреду. Русские действительно ведут себя в последнее время… э-э-э, как бы это вам сказать?.. Они ведут себя вызывающе, вот именно, вызывающе, но… – Он засмеялся: – Но хотел бы я видеть хоть один русский катер, который решится прорваться сюда, в Лиинахамари!

– Значит, – обрадованно подхватила фрау Зильберт, – мне, герр обер-лейтенант, не обязательно уезжать отсюда?

– О, ваш отель должен работать бесперебойно, – утешил артиллерист женщину и с поклоном привстал из-за стола. – Вот, – сказал он, – если не верите мне, можете спросить у самого господина полковника.

Фрау Зильберт обернулась и, увидев инструктора по национал-социалистскому воспитанию, удивленно всплеснула пухлыми руками:

– Боже мой, что с вами?

Фон Герделер стоял перед ними – худой, в разорванном мундире, от него густо пахло солдатчиной, болотом.

– Я только что с передовой, – глухо ответил он. – Я не ел два дня, не спал три ночи и… простите меня, кажется, обовшивел. Если можно, фрау Зильберт, то – срочно ванну, чистое белье и ужин!..

Пожирая поданное блюдо, фон Герделер с брезгливостью ощущал свое запаршивевшее, давно не мытое тело и с огорчением думал, что в этой войне с русскими им приходится привыкать ко многому такому, к чему не были приучены раньше.

Методично, час за часом, русские шли и шли вперед, долбили немецкую оборону снарядами, обрушивали на нее самолеты и танки и, казалось, не знали усталости. Горные егеря обовшивели, заросли бородами, растеряли свои окарины и флейты, русские не давали времени даже на обед. И фон Герделер не однажды слышал, как продрогшие носители эдельвейса, уже валясь от напряжения, вопили над тундрой жалобными голосами: «Эй, русс, не надо стрелять!.. Эй, русс, давай обедать!.. Не торопись, русс, попасть в Петсамо!..»

Фон Эйрих небрежно сказал:

– Наступать так, как наступают русские, нельзя. Во вчерашней «Вахт ам Норден» напечатан рассказ из боевого опыта одного ветерана. Он поджег за эти дни девять русских танков, убил семьдесят русских солдат и выстрелом из винтовки приземлил «Ильюшина»… Вам не кажется, герр оберст, что они скоро захлебнутся в своей крови?

Оторвавшись от еды, фон Герделер недовольно поморщился: «До чего же он все-таки глуп, этот артиллерист!»

– Я не советую вам, – ответил он спокойно, – читать «Вахт ам Норден». А если хотите, могу рассказать, как один русский танк ворвался на аэродром в Луостари и передавил гусеницами хвостовые оперения у двадцати трех наших «мессершмиттов». Вот это факт!..

Обер-лейтенант допил ликер, пожал плечами:

– Мои противокатерные батареи, правда, находятся в глубоком тылу, и я не имею счастья непосредственно соприкасаться с противником, но мне думается…

– А вам все думается! – заорал подскочивший к ним майор Френк. – Мыс Крестовый вместе с вашими батареями берут русские матросы, а вам думается?..

Марш, марш!..

Фон Эйрих вскочил, глупо озираясь по сторонам.

Комендант гавани Лиинахамари рухнул на стул, рванул ворот шинели.

– Одного не пойму, – тяжело выдохнул он, – не пойму, как они могли попасть на мыс Крестовый… В этой войне с русскими я ждал чего угодно, но только не этого… не этого…

Когда катер пересек Девкину заводь и фон Эйрих выбрался на берег, два орудия еще вели огонь прямой наводкой. Снаряды, едва успев вырваться из жерл, тут же крушили гранит, осыпая людей каменными осколками. В воздухе висел сплошной рев и грохот, в котором выстрел нельзя было отличить от разрыва.

Но десантники сбили наводчиков, и гарнизон мыса Крестового, чтобы не быть сброшенным штыками в воду гавани, отступил в направлении юга, где стояла другая батарея. Ворвавшись в командный блиндаж, фон Эйрих нервно дергал ручку телефона, истерично кричал в трубку:

– Коменданта гавани… коменданта! Что?.. Майор Френк?.. Довожу до вашего сведения, что центральная батарея мыса Крестового захвачена русскими матросами!..

– Болван! – в бешенстве сказал Френк. – Поздравляю!..

Сила последних взрывов была настолько велика, что у Алешки Найденова хлынула кровь из ушей и носа. Оправившись от контузии, он вытер лицо снегом, неожиданно заплакал.