А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том I)

Промедление явки гг. офицеров к своим частям неизбежно подорвёт престиж офицерского звания.

Обращаясь к гг. офицерам с настоящим объявлением, Военная Комиссия указывает, что в данный момент перед лицом врага, стоящего у сердца Родины и готового воспользоваться её минутной слабостью, настоятельно необходимо проявить все усилия к восстановлению организации военных частей.

Только в этом сила нашей армии и залог окончательного торжества. Кровь наших товарищей, лёгших костьми за два с половиной года войны, нас обязывает.

Не теряйте, гг. офицеры, ни минуты драгоценного времени!

В ответ на этот приказ офицеры армии и флота постановили:

«Офицеры, находящиеся в Петрограде, идя рука об руку с народом и собравшись в собрании Армии и Флота по предложению Исполнительного Комитета Государственной думы, признавая, что для победоносного окончания войны необходимы скорейшая организация порядка и дружная работа в тылу, единогласно постановили:

Признать власть Исполнительного Комитета Государственной думы впредь до образования Учредительного Собрания.

Подписи:

Первого марта, в 9 часов утра, в здание Таврического дворца явилась команда собственного его величества конвоя. Тогда же получили сообщение, что восставшим гарнизоном Кронштадта захвачена Кронштадтская крепость. Убит стоявший за старый порядок адмирал Вирен.

По распоряжению исполнительного комитета Государственной думы в Кронштадт командированы депутаты Пепеляев и Таскин.

Прибывшим депутатам восставшие войска заявили о полном своём подчинении исполнительному комитету. Перед фронтом выстроившихся войск Пепеляев и Таскин произнесли горячие речи, принятые восторженно.

Временным комендантом Кронштадтской крепости назначен член Думы Пепеляев.

Утром же 1 марта комендант Царскосельского дворца вызвал председателя исполнительного комитета Государственной думы Родзянко и передал, что государыня просит переговорить с нею, но свидание не состоялось.

Первого марта в Царском Селе, Павловске, Кронштадте и Ораниенбауме почти все восставшие войска направились к Думе и через депутатов просили прислать к ним членов Думы для организации.

Первого марта был выпущен общий приказ по городу Петрограду.

I

Приказываю частям войск и народной милиции при арестованиях руководствоваться нижеследующими правилами.

Немедленному арестованию подлежат:

1) Пьяные.

2) Грабители, поджигатели, стреляющие в воздух и вообще нарушающие тишину и порядок в столице.

3) Оказывающие сопротивление лицам, имеющим какие бы то ни было специальные полномочия Временного Правительства и несущим службу по охране города.

4) Все чины наружной и тайной полиции и корпуса жандармов.

5) Все лица, производящие обыски частных квартир или аресты как частных лиц, так и особенно чинов армии, не имея на то особых полномочий Временного Правительства.

II

Всех арестованных вышепоименованных категорий препровождать немедленно и непосредственно в следующие пункты, выбирая из ближайших:

а) помещения комендантского управления, Инженерная, угол Садовой улицы;

б) Кавалергардский манеж, угол Захарьевской и Потёмкинской ул.;

в) здание 2-го отделения комендантского управления, Петроградская стор., Кронверкский просп.;

г) здание градоначальства, уг. Невского просп. и Адмиралтейского пр.;

д) здание историко-филологического института, рядом с университетом;

е) Тарасовские бани, Измайловский полк, 1-я рота;

ж) военная тюрьма. Выборгская стор.

Во всех этих пунктах арестованных передавать немедленно в руки коменданта отделения.

В Таврический дворец – лишь сановников и генералов, буде таковых придётся задерживать.

11 часов 15 минут вечера к Таврическому дворцу подошёл господин в шубе и обратился к одному из студентов с вопросом:

– Скажите, вы студент?

– Студент, – последовал ответ.

– Прошу вас, проводите меня к членам исполнительного комитета Государственной думы. Я – бывший министр внутренних дел Протопопов и я тоже желаю блага нашей родине и потому явился добровольно. Проводите меня к тем, к кому нужно.

Студент привёл А. Д. Протопопова в кабинет членов исполнительного комитета Думы.

Толпа народа и солдат, узнавая Протопопова, встречала его возгласами возмущения. Бледный, пошатываясь, предстал Протопопов перед Керенским.

Керенский распорядился пригласить конвой. Солдаты взяли ружья наперевес и во главе огромной процессии повели Протопопова в министерский павильон.

Вскоре сюда явился Керенский. Протопопов встал и, подойдя к Керенскому, заявил:

– Ваше превосходительство, отдаю себя в ваше распоряжение.

Перед этим, в 10 часов 30 минут вечера, под конвоем прапорщика и двух матросов был доставлен в здание Таврического дворца бывший министр В. А. Сухомлинов.

Несмотря на то, что конвой с возможной быстротой старался провести Сухомлинова в комнату товарища председателя Думы, весть о приводе бывшего военного министра с быстротой молнии распространилась по всему Таврическому дворцу.

Раздались возгласы солдат: «Выдать Сухомлинова».

С большим трудом членам Думы удалось успокоить взволнованных солдат. Они отказались от самосуда, но категорически требовали снять погоны с Сухомлинова. Военный министр беспрекословно подчинился требованию. Погоны были срезаны и показаны преображенцам. Когда солдаты несколько успокоились, было решено вывести арестованного. Принесли его генеральское пальто. Надо было снять погоны и с пальто, бывший военный министр сам пожелал это сделать. Он вынул из кармана перочинный ножик и медленно отрезал погоны. Кто-то из окружавших предложил снять с Сухомлинова Георгиевский крест.

«Ничего. Пусть останется. Георгиевский крест снимут с него по суду», – заметил конвойный матрос.

Всё было окончено, и Сухомлинова направили в министерский павильон. Для большей безопасности арестованного впереди него шли члены Думы, а солдаты устроили цепь, сдерживая наиболее горячих товарищей. В полуциркульном зале выстроившиеся шпалерами преображенцы молча пропустили бывшего военного министра. Когда дверь, ведущая в павильон, закрылась за Сухомлиновым, Керенский вышел к караульным и обратился к ним со следующими словами:

«Солдаты, бывший военный министр Сухомлинов находится под арестом, он состоит под охраной временного комитета Думы, и если вы в законной ненависти к нему дозволите себе употребить кару, которой он подлежит по суду, и насилие, этим поможете ему избегнуть той кары, которой он подлежит по суду, и со стороны нас встретите самое энергичное противодействие, хотя бы оно стоило нам жизни».