Валерий Воскобойников - Блистательный Гильгамеш

Потом, им удалось подбить двум передовым ослам ноги, и хотя они сами тут же были растоптаны, наезднику пришлось обрубать упряжь, чтобы освободиться от упавших животных.

Дикие, увидев это, приободрились. Все они огромной беспорядочной толпой собрались вокруг Агги, и толкаясь, мешая друг другу, отражали напор наших воинов.

Мы же прошли по краю их толпы, почти незамеченными. Первым мчался Гильгамеш, и его палица с тяжелым камнем на толтом конце крушила головы тех врагов, кто смел попадаться навстречу.

Мне тоже хотелось вступить в битву и я несколько раз был готов набросить на вражеского воина боевую сеть, но всякий раз меня останавливал оклик Гильгамеша. Он еще успевал следить и за мной!

Слишком поздно поняли враги наш план! Мы уже были рядом с кораблями, когда Агга направил на нас большой отряд воинов.

– Быстрей! Быстрей! – командовал Гильгамеш. – Готовьте свои факелы!

Ноги наши вязли в скользкой влажной глине, но мы успели добежать до кораблей первыми, растолкав, разбросав небольшую охрану.

Те, что несли факелы в глиняных сосудах, быстро раздули их и побросали на тростниковые корабли.

Тут же на нас налетели воины из отряда, посланного Аггой.

Громадина, озверело оскалившийся, заросший, словно обезьяна, черными кудрями, занес меч и над моей головой.

Но Гильгамеш продолжал зорко следить за нами за всеми. Мне-то казалось, он стоял ко мне боком, однако, в едином прыжке сумел он опередить вражеского воина и ударил своею тяжеленной палицей по его руке. Тот уже не сопротивлялся, присел на землю, здоровой рукой прикрыл голову, и Гильгамеш брезгливо пнул его ногой.

Огонь затрещал внутри кораблей, высушенных на солнце. И скоро повалил дым, а потом над нами взметнулось и пламя. Страшное, жаркое, оно быстро стало пожирать вражеский флот.

Этого Агга не ожидал. Однако он еще мог бы собрать свои отряды, перебить всех нас, ворваться в город, а потом сколько угодно плавать на наших кораблях.

Что-то похожее он и закричал своим воинам. Но все они, забыв о сражении, увидев пламя над кораблями, устремились по нашим полям к ним. Горожане гнались за ними и каждый успел сразить по три, а то и по пять врагов.

Это было уже не войско, а мечущаяся толпа. Давя друг друга, они пытались пробиться к кораблям, но к ним было уже не подступиться. Некоторые, поджарив собственные руки в пламени, теперь отчаянно кричали и мочили их в реке. Кто-то просто уселся на землю, в отчаянии глядя на полыхающее пламя.

Мы же теперь пробивались к Агге. Вокруг него плотно стояла охрана. Это были сильные, умелые воины. Они вставали один за другим на пути Гильгамеша, а потом падали, сраженные могучим камнем на конце его палицы.

Один рослый охранник бросился и на меня. И тут уж, защищаясь, мне пришлось накинуть на него свою сеть. Ругаясь, он бестолково забился, как бьется большая сильная рыбина и, запутавшись окончательно, повалился на утоптанную землю.

– Где твоя сеть? – гневно крикнул мне Гильгамеш через мгновение.

– Где твоя сеть? – гневно крикнул мне Гильгамеш через мгновение.

Что мне было ответить моему царю, когда на нас, со всех сторон, размахивая оружием, мчались враги? Да, я упустил сеть, но остался жив. Иначе – не было бы ни меня, ни сети. И еще, мне было жаль ее, сплетенную ночью руками Алайи. И все же я нашел ответ.

Рядом со мною пал молодой красивый парень, я знал его лишь в лицо. Теперь же это лицо было расплющено ударом врага, и он повалился на спину, глядя удивленными раскрытыми глазами в небо. Его же боевая сеть валялась рядом.

Я быстро нагнулся и подхватил ее.

– Вот моя сеть! – крикнул я Гильгамешу.

– Следуй за мной! – ответил он также криком.

В этой ревущей многими голосами битве можно было расслышать лишь крик.

Агга был уже рядом.

Поблизости лежал истерзанный богатырь Бирхуртур. Он протягивал связанные свои руки навстречу нам и что-то кричал, быть может, торопил нас, умоляя освободить его скорей, чтобы он сразу мог встать рядом с нами.

Агга, в роскошных царских одеждах тоже что-то кричал. Рядом остались лишь двое его охранников, остальные валялись вокруг, но большой отряд уже приближался к нам.

– Кидай! – крикнул Гильгамеш мне, набросившись на последних охранников.

Рука моя не дрогнула. Агга попробовал увернуться, заметался, но я сумел точно накинуть свою сеть на вражеского царя, и он забарахтался в ней, заверещал, словно недорезанная свинья.

– Ты этого хотел, Агга? – воскликнул радостно Гильгамеш и повел наш отряд к городским воротам.

Нас, вышедших вместе с царем из города, осталось немного. Кое-кто пал на пути к кораблям, других поразило вражеское оружие, когда мы пробивались к Агге. Несколько наших воинов помогли мне подхватить сеть с визжащим царем Киша и мы бегом потащили его к воротам.

Те, что были впереди, помогали пробивать нам дорогу. Мы втащили вражеского царя в город на радость всем, кто укрывался внутри, и Гильгамеш приказал поднять его на стену.

Сам, своим кинжалом он распорол сеть, а все, кто сражался на наших полях и огородах, бросив битву, следили за его действиями.

Гильгамеш освободил чужого царя и поставил на стене над равниной рядом с собой, и все увидели, какой этот Агга невзрачный, толстый коротышка рядом с могучим красавцем нашим царем.

– Эй вы! – крикнул Гильгамеш так, что голос его услышали далеко, свои и чужие воины. – Боги не хотят помогать нашим врагам! Ваши корабли сожжены, а царь стал моим пленником. Но я сохраню жизнь и царю и вам, если вы бросите оружие и встанете все на колени. Я прощу каждого, кто мне подчинится и отправлю вас домой на моих кораблях.

На мгновение все замерли, как бы раздумывая. А потом Агга, могущественный повелитель городов, что построили на Евфрате черноголовые, первым склонил голову перед Гильгамешем и опустился на колени.

За ним на всем пространстве стали опускаться на колени его воины. Лишь некоторые из диких, волосатых, те, что были приведены с гор, побежали через наши поля, куда глаза глядят. Кое-кто из них той же ночью стали пищей для львов и тигров, других еще несколько дней отлавливали пастухи.

Мы, черноголовые, отходчивы, а жители Урука – и вовсе самые добрые люди на земле.

Мы, черноголовые, отходчивы, а жители Урука и вовсе самые добрые люди на земле.

Когда враги опустились на колени и склонили головы, мы не стали лишать их жизни.

Лишь несколько жителей, те, что ворчат даже на собственной свадьбе, недовольно роптали:

– Накажи их, Гильгамеш, сильных мужчин – истреби, слабых – сделай рабами.

Но Гильгамеш поступил иначе.

Наши воины трижды прошли мимо побежденных униженных врагов и отобрали всех пожилых, чья жизнь клонится к закату. Их Гильгамеш отпустил сразу – пусть плетут себе лодки из тростника, что растет у Евфрата и отправляются по домам.