Александр СЕГЕНЬ - Невская битва

— Мишка-ородь, Мишка-ородь, тебя батька будет пороть! — стал дразниться Увет.

— Меня батька не будет пороть! — возмутился Мишка. — Моего батьку немцы убили.

— Не твой, а мой батька тебя будет пороть.

— На тебе! — от сильнейшей обиды набросился на Уветку обиженный сирота и крепко ударил тому кула­ком под глаз. Их тотчас бросились разнимать. Вид у Увета был испуганный, и когда драчунов растащи­ли, он злобно прошипел Мишке:

— Ну держись же теперь, ородь избороцкая! Я те­бя ноцью придушу, когда ты спать будешь!

Потом их развели в разные стороны, а тетя Малуша хотела было увести Мишку домой греться, но он так расплакался, что пришлось его оставить на берегу мерзнуть. Так он продолжал стоять и смотреть на бит­ву, а тетя Малуша сходила домой и принесла детям по­стных пирожков с блицами и барканом 135 .

— Долго еще биться будут, шли бы вы, дети, до­мой, посогрелись бы, — увещевала она, но никто ее непослушался.

А Мишка вдруг вспомнил про воина Савву и поду­мал, что тому, должно быть, теперь особенно одиноко. Он все же сбегал домой ненадолго, перекинулся с Сав­вой парой слов:

— Ну как там? — спросил раненый.

— Бьются еще, — сказал Мишка.

— Чья берет?

— Неведомо. Но надо на Бога уповать, и одолеют наши.

— Это ты мудро молвил.

— Ты не скуцай тут, я к тебе мигом примцусь, ког­да наше одоленье придет.

В тепле дома было очень хорошо, и Мишка неволь­но задержался чуть подольше, чем собирался вначале. Он подкормил Савву пирожком и поведал о новых под­лостях Увета, под конец горестно добавив:

— Не жить мне теперь.

— Отчего же?

— Уветка обещал ноцью убить меня, когда я спать буду. Не смогу же я все время не спать.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — пообещал Савва, и Мишке стало легче.

— Ну ладно, лежи, а я пойду опять на побоище глядеть.

Вернувшись на берег, он как-то очень скоро вновь продрог, и хотел уж было опять идти возле Саввы при­греваться, но тут началось такое, что он вмиг забыл о тепле и уюте. Сначала на лед озера вышли двое — мо­нах и священник. У одного в руках была икона, у дру­гого — лампада. Тот, который с иконой, поднял ее и показал узменцам, и все радостно закричали.

— А зацем это? — спросил Мишка.

— Се знак некий, и надо полагать — знак доб­рый, — сказал дядя Володя.

Потом священник перекрестил иконой воздух, осе­няя сим крестным знамением узменцев, и все стали тоже изо всех сил креститься. Мишка раз двадцать осенил себя.

А потом все увидели, как огромное количество немцев стало стремительно двигаться сюда, к Узмени.

— К нам идут! — тревожно воскликнул дядя Володя.

— Тоцно, что к нам, ородь проклятая! — сказал его старший сын Васильке

И многие тут стали пятиться и уходить с берега, по­спешая к домам своим. Очень скоро почти никого не осталось, матери уводили упирающихся ребятишек, и лишь дядя Володя со своими оставался на берегу, споря с тетей Малушей:

— Успеем! Погоди! Сейцас!

И уж решился было бежать вместе со своими деть­ми, как вдруг затрещало, загремело вокруг, огляну­лись — а немцы под лед проваливаются!

Никогда не забыть Мишке этого зрелища! Огром­ная рать, зловеще приближавшаяся к Узмени, вмиг исчезла, ушла под лед, а там, вдалеке, задние ряды немцев продолжали сыпаться в огромную полынью.

— Провалились! — закричал дядя Володя.

— Провалилась ородь! — срывая промерзшее гор­ло, воскликнул Мишка.

Первым побежал на лед Василько.

— Василько! — истошно закричала тетя Малу­ша. — Куда! Тоже хоцешь провалиться?

— Всем на берегу оставаться! — строго приказал дядя Володя, устремившись следом за Васильком. И еще несколько узменцев побежали туда, где стояли монах и священник. Мишка не выдержал и побежал тоже, успев крикнуть:

— Я не провалюсь, я маленький!

На бегу он оглянулся и с удовольствием увидел, как тетя Малуша сграбастала и цепко держит остальных своих, включая Уветку. Потом он увидел, как монах и священник тащат кого-то из-подо льда, волокут по­дальше от провала, мокрого и жалкого. И когда узмен-цы подбежали, монах, оглянувшись на них, повторил:

— Шпильмана сберегите. Подарите его князю Александру. Пожалуй, он единственный, кто спасся, провалившись в сию великую и священную прорубь.

И дядя Володя вместе с Васильком и Юрятой Ко­сым поставили немца на ноги.

Монах поднял со льда лампаду и пошел дальше в сторону другого берега озера. Священник взял икону и последовал за ним.

— Быстро уходим! — приказал дядя Володя, тол­кая перед собой немца. — Как он сказал? Шпильман?

— О, я! Я! Шпильман! — стуча зубами, поспешил якнуть мокрый пленник.

— Ну теперь уж, шпильман, конец вашей ороди!

Они благополучно добрались до берега. Мишка то и дело оглядывался и снова видел страшную полынью, покрытую плавающими, перекособоченными, налез­шими одна на другую льдинами-торосами, — туда воз-вернулись исчадия ада. А когда взошли на берег, по­смотрели и увидели, как наши войска гонят немцев со льда озера к Суболичскому берегу, гонят и бьют, топ­чут, уничтожают.

— Од оленье! — воскликнул дядя Володя.

— Побе… — крякнул Мишка и окончательно ох­рип, горло схватило судорогой, очень больно и обидно, что именно в такое торжественное мгновение.

— Побе-е-е-еда-а-а-а! — кричали все вокруг, пры­гая и вознося к небу руки.

— Слава Тебе, Господи! Слава Тебе! — стали крес­титься некоторые, и все тоже принялись осенять себя крестными знамениями.

Не в силах больше претерпевать холод, Мишка вместе со всем семейством дяди Володи отправился до­мой. Пленного мокрого немца вели туда же, и Мишка, видя это, твердо решил, что жить сему немцу осталось немного.

Небо будто хотело изобразить то, что происходило на земле. Тучи рассеялись, солнце выглядывало с каждым разом все на дольше и на дольше, акогда во все лопатки погнали немца со льда озера, оно выгля­нуло и уж не исчезало, озаряя своим весенним сияни­ем весь дольный мир. Сделалось тепло и по-весеннему сладостно, а под доспехами у всех мокро от пота.

Весть о том, что огромная часть тевтонского воин­ства, устремившись к Узмени, провалилась под лед и погибла, железной лавой уйдя на дно, дошла до Александра, который стоял в окружении своего лич­ного отряда.

— Чем отслужу Господу за такой подарок! — в вос­торге воскликнул Ярославич. — Я и мечтать боялся, а Он мою потаенную мечту осуществил.

— Да уж, потаенная! — усмехнулся князь Андрей, который, выполнив свою задачу, воссоединился с бра­том, чтобы вместе докончить сражение. — Даже и нем­цы все, поди, знали.

— Хороший народ немцы, — рассмеялся отрок Ратисвет. — Узнали о мечте нашего князя — и провали­лись! Уважили. Вот, коли удастся нам Андрияша пой­мать, ты, княже, возьми его под локоток да скажи: «Может, пойдем искупаемся?»