Иван Фирсов - Гангутское сражение. Морская сила

Тем временем на острове расчищали места для батарей, размещали траншеи, валили лес, рубили просеки, ставили избы.

По Неве еще шел лед, а Меншиков ушел с царем на Котлин. Отправились на только что построенном, легком на ходу, с малой осадкой, шестипушечном флейте «Бельком».

— На фрегате идти несподручно, осадка большая, — пояснил Меньшиков, — ветер с оста зайдет, воду сгонит, маяться придется. А флейт подойдет близко, рядом на якорь станет.

Едва покинули устье Невы, Меншиков протянул царю подзорную трубу:

— Взгляни, Кроншлот видно.

В самом деле, прямо по носу из воды торчал купол башни с флагштоком.

— Пушки завезли?

— Еще по зиме, мин херц.

— А на остров?

— Там траншеи наполовину отрыли, пушки все на месте. Полковник Толбухин и полуполковник Островский командуют.

— Которые на Чудском озере шведа побили?

— Они, мин херц.

7 мая 1704 года Кроншлот встречал гостей. Петр, Меншиков, митрополит Новгородский и большая свита прибыли на торжества и освящение крепости. Комендант крепости полковник Тимофей Трейден салютовал флейту «Бельком». Следом прогремел салют береговой батареи.

На острове выстроились полки, белели палатки, торчала дюжина срубленных изб.

— Успели, черти, это к добру, — похвалил Пётр полковников.

На трех ярусах Кроншлота митрополит кропил пушки, стены, бойницы.

«Тогда наречена оная крепость Кроншлот, сиречь коронный замок, — появилась запись в журнале Петра, — и торжество в ней было трехдневное». Бог троицу любит.

Торжество закончилось, Петр выдворил свиту на флейт, оставив лишь Головина, Меншикова и Брюса, полковников Толбухина и Островского, и занялся делом с комендантом.

— Сие наставление тебе пушечному искусству, ежели неприятель явный прибудет и на другие случаи, дабы впросак не попасть и честь соблюсти. Читай.

Полковник взял бумагу. Наперво «содержать сию ситадель с Божьей помощью аще случится хотя до последнего человека и когда неприятель захочет пробиться мимо оной, тогда стрелять, когда подойдет ближе, и не смешить стрельбою, но так стрелять, чтобы по выстрелянии последней пушки первая паки была готова и чтоб ядра даром не тратить».

После первой статьи Петр прервал коменданта:

— Уяснил? — Трейден кивнул, а Петр ткнул пальцем Толбухина и Островского: — Сие вас касается також. Чти далее.

Все предусмотрел Петр. И встречу торговых и нейтральных судов, и салютование. Последняя статья предостерегала от брандеров:

— Сие вам смертельный враг. Как завидите по ветру, без кормила пускает неприятель посудину, стреляйте в упор. Здесь рисована сия злыдень.

Перед уходом предупредил:

— Шведы вас в покое не оставят, ждите гостей.

На обратном пути поучал и Меншикова:

— Крепость авантажная. В ней припасы огневые и провизия всегда-должны быть в избытке. То ли шторм, то ли неприятель блокаду учинит. Озаботься.

Ежели шведы нагрянут, в подмогу отряди полдюжины галер, шняву, флейт — на случай кто прорвете.

Из Питербурха, не останавливаясь, Петр отправился к Нарве.

Лифляндия со времен хозяйничания на ее земле Тевтонского ордена тяготела к Западу. Весь уклад жизни, язык, обычаи, как и в соседних Эстляндии и Курляндии, имели много общего с приморскими странами.

Неудивительно, что король Густав Адольф сотню лет тому назад, поздравляя риксдаг с присоединением к шведской короне Эстляндии и Ингрии, даже не упомянул Лифляндию как само собой разумеющуюся вотчину Швеции.

Из Лифляндии в королевскую казну текли обильные потоки таможенных пошлин, а метрополия всегда рассчитывала на ее хлеб и мясо.

Но кроме этих выгод, королевская армия всегда пополнялась рекрутами-лифляндцами. Знатные лиф-ляндцы охотно поступали в королевскую рать наемниками-офицерами.

С приходом войск Карла XII в Прибалтику среди них выделялся полковник Иоганн Майдель. За время последних кампаний он отличился, и король произвел его в генералы и доверил командование корпусом в Финляндии. На первых порах новоиспеченный генерал оплошал. Он получил приказ привести отряд войск к армии короля. Уже давно Май-деля упрашивал о помощи из соседней Лифляндии генерал Шлиппенбах. После тяжелого поражения под Эрестфером он слезно просил у короля помощи, но безуспешно. Вняв просьбам знаменитого генерала, Майдель выделил ему 600 солдат. Когда же он предстал перед королем, то пожалел о своей опрометчивости.

— Как вы посмели ослушаться приказа своего короля? — гневно кричал король, злобно стуча тростью по спинке кресла…

Вернувшись в Выборг, Майдель усердно готовился выполнить волю короля — изгнать русских из устья Невы. Но вскоре из Стокгольма поступило распоряжение отрядить в Нарву тысячу двести солдат для помощи генералу Горну.

В солнечный летний день на рейде Выборгского залива появилась морская армада: линейный корабль под флагом вице-адмирала, пять фрегатов, десяток шхун, вооруженных пушками, два десятка купеческих транспортов. Майделю нанес визит вице-адмирал де Пруа.

— Имею честь, — надменно произнес француз и протянул генералу бумагу, — я должен взять у вас тысячу солдат, боевые припасы для крепости Нарвы.

Приняв десант и припасы в Выборге, эскадра де Пруа в шестнадцать вымпелов в начале мая бросила якоря на рейде, неподалеку от устья Нарвы. На борту тысяча двести солдат, порох и ядра, провизия. Их надо доставить по реке в крепость. Осмотрев берег, де Пруа направил к нему мелкосидящие шхуны. Едва шхуны вошли в устье Нарвы, засвистели ядра, загудела картечь… Испуганные капитаны едва успели развернуться, показывая корму. На этот раз шведы опоздали. Почти месяц назад по приказу царя обложил Нарву окольничий Петр Апраксин. Русские пушкари приловчились бить по судам на Ладоге под Шлиссельбургом.

Вице-адмирал отстаивался на рейде, не решаясь рисковать кораблями. В конце мая под Нарву Петр перевел семнадцать тысяч пехоты. Узнав о шведской эскадре, сразу поскакал к морю.

— Переправляй пушки на левый берег. Оседлаем устье — шведы не пройдут. Припасы из Питербурха будем теперь морем поставлять, на галерах, — распорядился Апраксину.

На следующий день развернули батареи и войска, окопались на обоих берегах. Осмотрев укрепления, Петр собрался уезжать к Нарве, но, как всякий моряк, бросил прощальный взгляд на водную гладь. А в это время с севера подул свежий ветерок, развело волну. Вдали от стоявшей на рейде шведской эскадры вдруг отделились две шхуны. [26] Шхуна — парусное судно с 2-мя и более мачтами.

«Так и есть. Видимо, они снялись с якоря, а противный ветер несет их к берегу».

Петр оглянулся на Апраксина:

— Крикни солдат, пускай берут мушкеты и мигом в лодки садятся.

Между тем шхуны сдрейфовали к устью реки и приткнулись близко к берегу. На палубах суетились фигурки моряков, махали беспомощно руками. Солдаты в лодках тоже замешкались, не могли выгрести против ветра.