А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

Сазонов проявил себя настолько симпатизантом Англии, что король Эдуард VII рекомендовал его своему племяннику Ники в качестве министра иностранных дел, когда царь сместил Извольского с этого поста за излишнюю доверчивость австрийскому коллеге Эренталю и провал русской дипломатии из-за этого на Балканах… Слава Богу, считал сэр Эдуард, с дипломатическими кадрами в России всегда было плохо: её представляли за рубежами не русские, а немцы, вроде графа Бенкендорфа в Лондоне, который даже по-русски не может изъясняться, а пишет свои депеши на Певческий мост в Петербург по-французски. Поэтому-то царю Николаю и пришлась по душе рекомендация дяди Эдуарда. Наверное, он хотел таким способом улучшить отношения с Англией… Итак, англофил Сазонов в Петербурге и франкофил Извольский, посол в Париже, конечно же будут толкать Николая к войне, но «германская партия» на Неве?!. Пацифизм самого Николая Романова?!. Не станут ли они непреодолимым препятствием для достижения результата, столь необходимого теперь для империи?..

Поэтому, чтобы дело не сорвалось и глупые соперники мудрой старой Британии влезли в расставленные сети Большой Войны, следовало удвоить усилия на всех направлениях. Но стараний одного сэра Эдуарда будет, пожалуй, недостаточно… Очевидно, настал такой момент, когда надо обсудить уже сделанные и дальнейшие шаги с его величеством королём Георгом и просить его внести свою лепту в дипломатическую игру… Конечно, Георг V – это не его батюшка Эдуард VII, который единолично мудро и дальновидно руководил внешней политикой, несмотря на всю конституционность своей монархии. Эдуард был сторонником англо-русского сближения и смог преуспеть в этом, лишь сломав сопротивление собственного истеблишмента, традиционно ненавидящего Россию… А Георг?.. Пожалуй, он из тех, кто тихо ненавидит эту варварскую страну, но не показывает своих истинных чувств из семейных и династических соображений… А впрочем, чего же ждать от бедного мальчика!.. Ведь у него было суровое детство… Любви от родителей он получал мало и, бедняга, очень завидовал своей двоюродной сестре Аликс, такой же внучке королевы Виктории, как и он, за то, что она была самой любимой и ласкаемой бабушкой, а следовательно, и всем её Двором… А теперь Аликс – Императрица России, и снова есть повод завидовать – богатству и роскоши её Двора, прочности и независимости от кого бы то ни было самодержавной власти, находящейся в руках её мужа, и той любви, которую он подарил этой зануде и гордячке…

«Как много в этой жизни зависит от взаимных симпатий и антипатий, зависти, тяжёлого детства!..» – завершил круг своих размышлений многоопытный сэр Эдуард, на минуту прикрыв глаза и потерев переносицу, как он это делал в момент усталости или сильной задумчивости. Потом он взял бронзовый колокольчик и вызвал своего секретаря.

– Свяжитесь с гофмейстером его величества в Виндзоре и испросите аудиенцию для меня! – дал он поручение.

…Две дюжины миль от Уайт-холла до загородной резиденции короля Виндзоркастл «роллс-ройс» министра преодолел за час. Сэр Эдуард не любил ездить в этом новомодном чудовище по тесным и узким улицам. Он нервничал и переживал, что его мотор может столкнуться с другим или налетит на тяжёлую телегу или произойдёт ещё что-то ужасное.

Грей вздохнул спокойно лишь тогда, когда «роллс-ройс» вырвался из прокопчённого Лондона и покатился по прелестной загородной дороге в долине Темзы. Небольшие изумрудные поля были отделены друг от друга живыми изгородями, изредка встречались купы деревьев и коттеджи фермеров, крытые камышом. Темза спокойно катила свои воды. На её берегах, поросших ивами, белели лодочные домики спортсменов, купальни. По краям широкой равнины, на горизонте, зеленели холмы.

Из-за поворота дороги вдруг открылся высокий холм, на вершине которого прочно стояла толстая и круглая серая каменная башня. На ней, чуть с краю, виднелась ещё одна, маленькая башенка, над которой на длинном флагштоке развевался большой красно-синий с золотыми львами штандарт короля. Он означал, что Георг V находится в своей резиденции. Вокруг толстой башни, от которой в XI столетии начала расти крепость, ставшая самым большим из жилых замков в Европе в начале XX века, громоздились зубчатые стены и башенки, ниже которых взбегали на холм одноэтажные домики городка. По живописной средневековой улочке мотор поднялся к служебному входу в замок.

Камер-лакей, в чёрном камзоле, покрытом на груди и обшлагах широким золотым позументом, в белой манишке и белых панталонах, повёл министра по длинным коридорам и переходам, через высокую, с верхним светом «Галерею Ватерлоо», на стенах которой, до половины обшитых резным дубом, висели портреты предков короля в полный рост. Далее шли снова переходы и холлы, украшенные живописью старых мастеров, гравюрами и коллекционным фарфором, заканчивавшиеся перед покоями королевской семьи просторным и высоким приёмным залом, вдоль стен которого и в самом центре спинками друг к другу стояли золочёные диваны и кресла, а над ними, на кремовых стенах, богато украшенных рокайльной золочёной резьбой, висели огромные гобелены с жанровыми сценками из жизни богов и героев.

У входа в жилую часть замка министра встретил личный секретарь короля и провёл его в небольшой уютный кабинет. В комнате ещё никого не было.

Книжные шкафы, заваленный бумагами и книгами письменный стол, чайный столик и этажерка с безделушками были из вишнёвого дерева. Мягкая мебель викторианского стиля, обитая красным плюшем, отражалась в старинном зеркале в серебряной оправе, занявшем всю стену до потолка над беломраморным камином. Бронзовые каминные часы с двумя канделябрами по сторонам, стоящие на полке над камином, также отражались в зеркале, и казалось, что часов двое, а канделябров – четыре. Шкатулка с дорогими сигарами «Сьюперфайнос» от старой, с традициями, табачной фирмы «Хэнсон и Бриджер», каких уже давно нельзя было встретить в продаже, стояла открытой на курительном столике и приглашала угоститься эксклюзивной продукцией… Но в общем, как отметил про себя министр иностранных дел, кабинет был отнюдь не королевским, а принадлежал скорее бедфордширскому помещику средней руки.

Король не заставил себя ждать. Он вышел быстрыми шагами из двери, также вишнёвого дерева, которую сэр Эдуард сначала принял за шкаф, подошёл к министру, и тот не успел склониться в низком придворном поклоне, как король пожал ему руку без всяких церемоний. Георг считался на отдыхе и посему был одет в тёмно-синий однобортный пиджак с тремя золотыми пуговицами, белые брюки, белую рубашку с белым галстуком-бабочкой и лакированные штиблеты на резинках, точно такие же, как у министра.