Родион Феденёв - Де Рибас

– В три по полуночи пошлите своего человека с пистолетами. Пусть выстрелит два раза возле церкви. Спустя получас прикажите стрелять у Данцигского трактира. А потом на окраине.

– Расспросить ни о чем не удалось: Фалеев подхватил укутанную в лисью шубу Катрин на руки и перенес в подлетевшую карету. Надышавшись морозным воздухом и устроив испытание лошадям, вернулись, выпили двойной гданьской. Мужчины прошли в кабинет, куда подали кофе и трубки. Заговорили на тему мифическую: когда же российские орлы воспарят над мечетями Константинополя?

– Сие немыслимо, – говорил барон Меллер. – Пруссия поднимает двухсоттысячное войско. Угрожает нашей союзнице Австрии.

– Австрия давно дрожит от прусского кнута, – заметил Гудович. – А поляки только и ждут, чтобы ударить нам во фланг.

Шереметьев шепотом выдал государственную тайну:

– Императрица написала Потемкину, что нет никаких сомнений в намерении Пруссии и Польши напасть на нас весной.

Присутствие генералов в Херсоне и Рибаса объяснялось тем, что Потемкин решил собрать против Польши корпус Репнина и расположить его по Бугу. Репнину он подчинил корпус Гудовича, казаков Платова и десять эскадронов Чепеги. Против турок на правом фланге остался стоять Суворов с девятью полками, а на левом назначен командовать барон Меллер-Закомельский. Ему с Кутузовым долженствовало держать Бессарабию и низовья Днестра. Батальоны пехоты на флотилии Рибаса подчинялись барону.

Перед разъездом пили шампанское. Катрин флиртовала с комендантом Кастро де Лацерда, Михаил Фалеев не сводил с них глаз. Гудович, сделав глоток шампанского, объявил:

– Вино поддельное. Его в Рязани делали.

– Быть не может!

– Я знаю шесть способов подделать шампанское, – уверял генерал. – Да вы возьмите ведро березового сока на полтора ведра молодого вина. Бутылки непременно выполощите французской водкой, разлейте все в них, пробки проволокой укрепите да ставьте в песок. Но прежде года сего напитка не начинать!

Разъехались заполночь. Около трех генерал поднял адъютанта, дал ему пистолеты и объяснил, что нужно делать. От такого странного поручения с адъютанта вмиг слетел сон.

В три пополуночи в спящем Херсоне грохнуло два выстрела. В ответ – лишь лай собак. Рибас прислушивался, подходил к окну, и спустя четверть часа фигурка в лисьей шубе мелькнула у крыльца. Генерал выбежал, подхватил Катрин на руки, внес в дом.

– Вы сумасшедшая, – сказал он, целуя ее.

– Сумасшедший он, – отвечала Катрин, но продолжения не последовало – любовники, не потушив свечи забыли обо всем на свете.

Когда очнулись, Рибас, целуя Катрин, спросил:

– Кто же все-таки сумасшедший?

– Леонтий, – отвечала она. – Увезите меня.

– Что между вами происходит?

– Он невыносим.

– Я вскоре уезжаю в Яссы.

– Вы не оставите меня с ним!

– Конечно, конечно.

– Он преследует меня. Мне некому пожаловаться! Я уж было сбежала из Екатеринослава, но он вернул меня силой с полдороги. Выслал за мной казаков.

– А сегодня? Зачем эти выстрелы?

– В Кременчуге в меня влюбился киевский подполковник. Он нарочно оскорбил Михаила и вызвал его. Мишель – трус. Ночью его люди схватили меня и увезли. А подполковник написал, что будет его преследовать. Как только узнает, где он, будет стрелять под его окнами, вызывая его этим на дуэль.

– Вы остановились возле церкви?

– Да!

– Страшная история.

– Увезите меня.

Хлопки двух выстрелов у Данцингского трактира достигли их ушей.

– Наверняка мой адъютант считает, что я спятил. Михаил послал кого-нибудь искать мнимого подполковника?

– Сам отправился с тремя казаками.

– Моему адъютанту несдобровать.

– Но он совсем не похож на киевского подполковника.

– Как же вам удалось сбежать?

– Они все были пьяны.

– И вы вернетесь?

– Мои платья, деньги и драгоценности там.

– Идемте. Я живо проучу его.

– Я не хочу скандала!

– Но как вы объясните, где вы были?

– Это пустяки. Скажу, что волновалась за него, пошла искать. Когда вы едете в Яссы?

– Через два дня.

– Я соберусь незаметно.

На следующий день к Рибасу зашел пасмурный Фалеев. Не раздеваясь, осмотрелся, спросил:

– Не было ли у вас Катрин, генерал?

– Нет, – ответил Рибас и хотел уж было выставить негодяя за дверь, но тот казался искренне опечаленным и встревоженным.

– Ее нет нигде с утра.

– Ищите у здешних дам, – сказал Рибас и ушел в кабинет.

Карета генерала, поставленная на полозья, выезжала из Херсона, позади скрипели на снегу сани с солдатами. Внутри карету утеплили войлоком и мехами. На околице из крайнего дома видением в голубых песцах выскользнула на дорогу Катрин. Херсонский обыватель волочил следом два высоких кожаных мешка. Через мгновение сладкий запах амбры и смех женщины кружил голову генералу. Херсонский обыватель, раскрыв рот, смотрел вслед поземке, вьющейся за отъезжающими.

Лицо Катрин пылало. На пепельно-русых волосах чудом держалась английская шляпка.

– Вы замерзнете в дороге.

– Ах, я специально не закутывалась, когда уходила. Но у меня с собой меха.

– Как вам удалось их взять?

– Слава господу, и в Херсоне есть портнихи. Я объявила, что хочу поправить свой гардероб. И этот негодяй сам свез мои платья и меха портнихе. А тут и деньги, и все.

– Жаль, что вы не позволили мне проучить его.

– Случай еще представится.

Она была восхитительно счастлива и своим освобождением, и предстоящей дорогой и необыкновенными обстоятельствами, которые она сама себе и обеспечила. Они переехали замерзший Буг и, не выходя из кареты на редких казачьих постах, покатили заснеженной степью к Днестру.

В Яссы прибыли утром. Базиль Попов определил их в дом молдаванина майора Марка Портария, служившего у Потемкина по особым поручениям. Только успели переодеться, гостеприимный хозяин пригласил к столу, накрытому неслыханными блюдами. Портарий потчевал:

– Вот кавурма из утки. Пеште ку мождей – рыба с чесноком, сэрмэлуцэ молдовенешть – голубцы по-молдавски.

Пили пришедшийся по вкусу генералу молдавский кисель с красным вином. Рибас расспрашивал Портария о Ясских делах и удивлялся осведомленности его в любых вопросах.

– Идут ли переговоры о мире? – спрашивал генерал.

– Вяло, – отвечал молдаванин. – Гассан-паша отправил условия мира султану. Но что из этого может выйти? Одна беда.

– Отчего же так?

– Гассан в прошлом году с флотом бежал. А теперь Потемкина слушает. Султан ему этого не простит.

– А что слышно о судьбе посланника Булгакова в Константинополе?

– Освобожден. На рагузском судне его в Триест отправили.

Рибас не переставал удивляться: его хозяин знал, даже на каком судне посланника отправили. Откуда? Тем временем Портарий продолжал: