Лев Вершинин - Рим или смерть

Пикар и его солдаты сидели в гостиной, кто на стульях, а кто и просто на полу, и испуганно таращились на легионеров. Бородатые, с заросшими щетиной лицами, они казались пленным дьяволами из ада. Но время шло, никто их не трогал, и они успокоились. Вдруг капитан Пикар прислушался – уж не померещилось ли ему? Нет, точно, рядом, на лугу, военный оркестр играет «Марсельезу».

– Мы победили! – не в силах сдержать радости, закричал Пикар, вскочив со стула.

– Вы проиграли, мой капитан! – ответил ему Нино Биксио. – «Марсельезу» же наши военные оркестры исполняют по приказу триумвира Джузеппе Мадзини – пусть все знают, что сегодня мы защищаем сразу две свободы, вашу и итальянскую.

– Какая ирония судьбы, какой позор! – пробормотал Пикар, опускаясь на стул.

Да, французы проиграли сражение и у крепостных стен, и на холмах у вилл Памфили и Корсини. Эту виллу, открытую всем ветрам и солнцу, римляне издавна называли виллой «Куаттро Венти» – Четырех Ветров.

Удино впору было теперь думать не о взятии Рима, а о том, как избежать полного окружения.

Гарибальди послал военному министру Авеццане гонца с донесением:

«Враг отступает, срочно пришлите подкрепления. Я дал слово разбить французов и сдержал его. Теперь обещаю – ни один из них не доберется до своих кораблей в Чивитавеккьи.

Преданный вам Гарибальди».

Он знал, что резервы у генерала Авеццаны в городе были: два линейных полка, батальон Джакомо Медичи и, главное, свежий кавалерийский эскадрон. Тогда как у генерала Удино кавалерии не осталось вовсе.

Гарибальди уже мысленно видел, как батальон Медичи наносит французам фланговый удар, а конница с тыла довершает разгром врага. Наконец долгожданный ответ военного министра прибыл:

«Высылаю подкрепления. Пока атакуйте врага силами легиона. Рим ждет вас с победой».

Не медля ни секунды, Гарибальди разделил легион на две колонны, одну возглавил Анджело Мазина со своими «ангелами смерти», другую – Гарибальди. Приказал горнисту играть сигнал атаки.

Сражения не состоялось. Французские передовые посты сдались без единого выстрела. Сам же генерал Удино поспешно отступил с основными силами к Кастель Гуидо. На поле боя он оставил почти все орудия и потерял убитыми и ранеными тысячу триста человек.

Эскадрон Мазины все-таки сумел настичь арьергард французов неподалеку от Кастель Гуидо. Пятьдесят улан ворвались на холм Малагротта, но попали под огонь французских егерей. Продолжать атаку значило обречь эскадрон на верную гибель. Сколь ни отважен был Анджело Мазина, он понял – надо перейти к обороне.

– Спешиться! – приказал он. – Окапывайтесь в винограднике!

К счастью, генералу Удино было не до контратаки – добраться бы до кораблей в Чивитавеккьи. А для этого нужно хоть ненадолго задержать врага у Малогротты. Казалось, план Удино удался – слишком далеко оторвался Мазина от своих легионеров и вот теперь залег на холме под огнем снайперов.

Но и тут Гарибальди испортил Удино всю обедню. Скрытно обошел врага с фланга и оседлал главную дорогу.

Легионеры уже готовились к последней, решающей атаке, когда к Гарибальди подскакал начальник штаба Даверио. Перекрывая грохот орудийной пальбы, крикнул изо всех сил:

– Генерал, прикажите играть отбой! Атаки не будет…

– Да ты что, рехнулся? – крикнул в ответ Гарибальди. – Чей приказ?

– Триумвиров, точнее – лично Мадзини, – ответил Даверио, слезая с коня.

– Но почему? В тот самый момент, когда враг окружен и вот-вот сдастся!

– Мадзини опасается, что Франция не потерпит такого унижения, – ответил Даверио. – Он все еще верит, что французы станут нашими друзьями.

– Наивный он человек, – с горечью сказал Гарибальди. – Что ж, я подчиняюсь. Ничего другого мне не остается.

– Генерал, к нам скачет французский офицер с тремя кавалеристами. Он размахивает белым флагом, – доложил его ординарец. Агуяр.

– Вижу, – ответил Гарибальди. – Подождите играть отбой. Сначала узнаем, что нам предлагает доблестный Удино.

Французского офицера привели к Гарибальди. Тот вынул из кармана военного сюртука письмо с сургучной печатью, вскрыл его и стал читать гортанным голосом:

– «Генерал Удино, командующий французским экспедиционным корпусом, предлагает генералу Авеццане, военному министру Римской республики, заключить перемирие сроком на неделю. За этот период генерал Удино намерен выяснить, в самом ли деле римляне поддерживают республиканское правительство…»

– А может, намерен выиграть время, – бросил Гарибальди.

Парламентер сделал вид, будто не расслышал, и продолжал читать:

– «В доказательство искренности своих предложений генерал Удино готов без всяких условий освободить всех взятых в плен республиканцев».

У французов был один-единственный пленный, капеллан Уго Басси. Взяли его французы в плен безоружным, во время первой атаки на виллу Памфили, когда он причащал смертельно раненного гарибальдийца.

– Приказано ждать ответа, – сказал офицер, вытянувшись по стойке смирно.

Гарибальди усмехнулся – ответ французы уже получили от триумвиров, раз Даверио привез приказ немедленно прекратить военные действия.

– Отвезешь парламентера в Рим, к Мадзини, – сказал он Даверио. – А ты, Агуяр, можешь играть отбой. В бой вступает дипломатия.

Вечерело. Гарибальди во главе колонны возвращался по Аврелиевой дороге назад, в Рим. Ехал на своем Уругвае мимо полей, оливковых рощ и виноградников, где несколько часов назад французы и гарибальдийцы дрались насмерть. Уланы Мазины конвоировали пленных, быстро утративших бравый вид и спесь. В окнах сельских домов загорались огоньки, казавшиеся особенно яркими в незаметно наступавшей темноте. Затихшие поля остывали после дневного зноя. Ветер доносил запах полыни и дыма.

Рим встретил легионеров огненным фейерверком, победоносным рокотом барабанов и ликующим звоном колоколов. Римляне не разбирались в дипломатических тонкостях, не задавались вопросом, что ждет их завтра, они праздновали победу над лучшей армией Европы.

– Гарибальди, слава Гарибальди! – кричали трастеверинцы.

Девушки в широких белых юбках и блузках забрасывали его цветами. А он ласково им улыбался. Потом снял шапочку и помахал ею, приветствуя восторженную толпу. И вдруг покачнулся в седле, чуть не застонав от боли. Нино Биксио, который ехал рядом, сразу все понял.

– Генерал, вы ранены? – наклонившись к Гарибальди, прошептал он.

– Да, в бок, – так же тихо ответил Гарибальди. – Только никому ни слова!

– Но не серьезная ли рана?

– Ничего, у победителей даже раны заживают быстрее, – отшутился Гарибальди. Все же, когда они свернули с центральной улицы в переулок, он позволил Биксио отвести себя в монастырь кармелиток, где расположился госпиталь.